Булгаков. Критика и анализ литературного наследия - стр. 12

В коллективном договоре всегда присутствует такое, чего на рабочем месте не ощущается. Вроде бы должны выдавать резиновые сапоги, да не дают. А ежели дадут, то лучше бы и не давали. Работникам железной дороги, говорят, полагается молоко. Говорят, так в коллективном договоре написано. Где же он – договор этот? Его ещё не вывесили. Вот и замечает Булгаков нерадивым начальникам фельетоном «Повесили его или нет». Всё равно молоко выдавать не начнут. А если начнут? Лучше самим купить, дабы организм целее был.

Проблем на железной дороге не перечесть. Особо тяжко обстоит дело со станциями в засушливой местности. Примером тому фельетон «Пустыня Сахара». Людям на прибывающих составах нужна питьевая вода. И от воды для технических нужд отказываться они не станут. Да нет её. Работники станции сами за нею ходят в соседнее поселение. Такое обстоятельство кажется смешным? Смеётся над ним и Михаил, наполняя строчки водевильными сценками. Но не стоит смеяться долго. Воды действительно нет. Список станций к фельетону прилагается.

Всякого хватает советской обыденности. «Рассказ Макара Девушкина», «Незаслуженная обида», «Сапоги-невидимки»: проводятся оригинальные заседания, учителей незаслуженно обижают, снятся сны о белой горячке. Самое поразительное – в России ничего не меняется. Как бы сыто не жил народ или бедно, но национальные особенности остаются неизменными. Вот и в фельетоне «Охотники за черепами» показана работа служителей вокзалов, которым за месяц нужно зафиксировать по четыре нарушения. Только как это сделать, если советские граждане стали настолько сознательными, что ничего противоправного не совершают? Приходится оных находить любыми средствами, иначе грозит увольнение.

Сознательным население стало повсеместно. В «Приключении покойника» это наглядно продемонстрировано. Известна всякому истина – для получения чего-то нужна бумажка об этом чём-то. Если бумажки нет – не будет и бумажки об отсутствии самой бумажки. Пусть речь о жизни и смерти: чужие проблемы мало интересны. Ладно бы ходишь по инстанциям пока жив, но ведь и на тот свет не возьмут без справки. Остаётся пугать продолжающих жить. Надо напугать, тогда обретёшь желаемое. Почему так?

Работникам железной дороги требуется регулярно мыться. От грязи ещё никто не поправил здоровья. «Банные дела» страдают от отсутствия бани. Начальник понимает данное затруднение, требуя построить соответствующее сооружение. Он ещё и взыщет с тех, кто приказание не выполнит. Беда лишь в том, что поручение дано, но на материалы средств выдано не было. Не вина ведь начальства в нерадивости подчинённых. Оно проявило заботу, показав понимание проблем рабочих, даже распорядилось разрешить возникшее затруднение. И оно обязательно накажет всех, кто не пожелал выполнить его волю. А если баня таки построена будет, то чем её топить? Так и будет стоять в окружении немытых рабочих.

Читатель скажет: полный абсурд. Пусть говорит. Абсурдом оно от того быть не перестанет. «Заседание в присутствии члена» покажет ему, где истинный абсурд. Он не в жизни, а на страницах документов. «Главполитбогослужение» бы, или не надо бы.

Разбавляя публикации в «Гудке», Булгаков находил слова для других изданий. Так фельетоны «Кривое зеркало», «Площадь на колёсах», «Египетская мумия» и «Обмен веществ» Михаил разместил в изданиях «Бакинский рабочий», «Заноза» и «Смехач» соответственно. О себе ли в них он рассказал? Согласно одному из фельетонов, рассказчик впервые приехал в Москву, ему негде ночевать, нужно бороться с холодом. Он отогревал себя чаем в трамвае, справляя нужду через специально проделанное отверстие. Если приходилось это делать на Арбате, то делал без смущения. Так бы и жил дальше, не подвинь его из трамвая советские учреждения, решившие разместиться прямо в вагоне. В другом фельетоне рассказчик в Киеве по аттракционам ходил. Исторг он из себя немерено. Когда же наступила пора посещения египетской прорицательницы, там и случилась основная хохма, выраженная в так любимом гражданами Советского Союза поиске политически несознательных.