Будни ветеринарного врача. Издание 2-е, исправленное и дополненное - стр. 74

Наши даже волноваться стали – звонить на трубку, а я иду, в ушах звенит, не слышу. Они – еще больше волноваться! Прихожу, раздеваюсь, не торопясь; тут влетает Ирка, начинает меня трясти и орать:

– Ты что меня так пугаешь? Ты знаешь, что я это! Это! Переволновалась я, вот что!

Нашла из-за чего.

– Да гололёд там просто, – отвечаю задумчиво. Что это со мной, правда? Всегда была такая пунктуальная, а тут вот… Надеваю халат, привычно сразившись с молнией и в очередной раз победив. Бинго! – Иду уже, иду. Не кипишуй.

– О, а что это у тебя? – Ира тычет пальцем в воротник, надетый на шею.

– На свидание сходила, – отвечаю ей правдой, которая всегда обескураживает.

Ира хочет, было, засмеяться, но в последнюю секунду давит в себе улыбку.

– Плохо что-то помню… Башкой об лёд приложилась, – отвечаю ей подробнее. – Теперь в ушах звенит.

Голова кружится, поэтому осторожно приземляюсь на диван. Ира смотрит внимательнее и говорит:

– Головушку надо беречь. В неё не только кушают! Там мозг, между прочим!

Мозг, ты в курсе? Ща мы тебе кофейку…

Сегодня в смене работают коллеги, с которыми мне не страшно. Это значит, что есть с кем посовещаться. Наша симпатичная рыженькая Сашка вон – вообще кладезь знаний. Её главное достоинство в том, что она никогда ничего не говорит под руку.

«Не то, что ты», – звучит в звенящей голове.

А опыта и знаний у неё не просто больше, чем у меня, а гораздо, гораздо больше. Это невозможное сочетание – кладезь знаний и умение молчать – меня полностью в ней подкупает. Так что я спокойна. Или Ирка вон…

– Проконсультируешь? – Аля протягивает мне рабочий телефон, с опаской глядя на шейный воротник.

– Давай, – соглашаюсь.

– Скажите, – в трубке слышится мужской голос. – У моего щенка ухо сначала встало, а потом упало. Потом опять встало и опять упало. Что это?

– Ну, – размышляю вслух. – Может, ему глюкозамина или хондроитина не хватает. Подавайте желатин с едой, что ли…

– А мужикам желатин можно? – перебивает меня мужчина, громогласно хохоча на том, не побоюсь этого слова, конце.

О-о-о, Боже! Я начинаю хихикать, и шея напоминает о себе резкой болью.

А-ха… Ха… а-а-а…

У кого часы «на полшестого», желатин-то не поможет! Женщина может помочь… И то, не любая.

Внутренний голос тоскливо вздыхает в ответ. Запиваю таблетку обезбола крепким растворимым кофе.

…Следующим идёт полноценный приём.

– Это Семён и Мурзик, – хозяева достают из двух переносок взрослого сиамца и беспородного котёнка камышовой окраски. Котёнок уже подросший, этакий молодой и шустрый парень.

– Может, по одному? – глаза разбегаются при виде двух котов, стремящихся сбежать со стола в разные стороны.

– Ну, они отравились одинаково, – говорит хозяйка. – Говяжьим фаршем.

– Ясно, – отвечаю я.

Сырой фарш, купленный накануне, поели с удовольствием оба. И оба теперь блюют и отказываются от еды. Привиты. Ёлки с дождиком дома нет. Несмотря на очевидность вины фарша, пытаю их дальше: совпадения ещё никто не отменял. Температура у Семёна чуть повышена. У Мурзика нормальная.

В итоге предварительным диагнозом признаю пищевую токсикоинфекцию, плюс в голове крутится букет из тех названий, что я не рискую произнести вслух. Назначаю курсом капельницы и энтеросорбенты, полагая, что больше не увижу их – слишком простой диагноз. Подумаешь: лёгкое отравление!