Будет больно - стр. 31
Я еще не видел ее обнаженную грудь, а хочу… Хочу провести рукой по краю лифчика, не спеша, поиграть с сосками. И попробовать их… Коснуться языком, захватить губами.
Снова хочу ее… Теперь не просто разложить и отыметь, думая, что она меня оттолкнет в любую минуту, а именно заняться с ней сексом. Нет, не любовью, а сексом. Красивым, безумным, жестким, долгим…
Я ненавижу ее, ненавижу себя, но меня тянет против воли.
Беру еще один бокал и наливаю себе. Тоже опустошаю залпом.
– Еще, – Лиза протягивает мне свой.
Слов больше нет. Нам надо это время без взаимных оскорблений. За три присеста мы всаживаем бутылку коньяка. За окном светает, серые стены приобретают краски. И теперь я вижу на лице Лизы следы помады. Не четкие, лишь легкие мазки, но они есть. Размазаны по подбородку, щекам.
Но это лишь добавляет изъян в ее идеальность и еще больше возбуждает.
Мы так и не сдвинулись с места – стоим так же, будто приросли к полу. Только я чуть повернулся, чтобы видеть ее. Видеть такой, без всех этих масок и фальшивых улыбок. Сейчас она не притворяется, но я все равно ее не знаю.
Я просто наливаю, мы пьем.
Алкоголь бьет в мозги, но не так, как эта женщина. Она сильнее любого наркотика, когда все еще в воздухе витает запах нашего секса.
– Ты сейчас трахаешь меня глазами, – нарушает ее голос тишину гостиной.
Надо же, заговорила. А я уж всерьез думал, что у нее язык отнялся.
– Так нехрен в таком виде щеголять. Или ты меня соблазняешь? – не могу удержаться от колкости.
– Судя по твоему неугомонному либидо и неразборчивости в связях, у тебя встанет на бабу в телогрейке, валенках и в оренбургском платке.
Стерва!
И она делает из меня полного извращенца, потому что от этих ядовитых слов хочу ее еще сильнее, яростнее. Меня возбуждают наши взаимные остроты, и это полный аут. А если говорить просто и по-русски, то полный пиздец.
– Не тебе меня упрекать. Ты у нас прямо жена года.
– Не смей! – повышает Лиза голос и делает шаг ко мне, добавляя к предупреждению и вытянутый палец с красным ногтем.
– Что мне не сметь? – перехватываю ее руку за запястье и тяну к себе.
Лиза врезается в мою грудь и резким выдохом обжигает плечо. Наваждение какое-то.
– Не смей ко мне прикасаться, – говорит она, и в голосе проскальзывают нотки обреченности.
Ей тоже трудно держаться. И она ненавидит себя за эту слабость.
– А то что? – свободной рукой сжимаю ее грудь, жаль, что через ткань. Но все равно чувствую затвердевший сосок. Ну, а у меня уже тоже затвердело.
– Я тебе член оторву, понял?
Ух, какие мы грозные, но при этом возбужденные. Думаю, если сейчас суну руку ей между ног, то почувствую в полной мере.
– А отгрызть не хочешь? – улыбаюсь я.
– Ты… – она начинает закипать, и меня это заводит еще больше. Что она со мной творит? Это не поддается никакой логике. – Ты… Озабоченный малолетний придурок! – находит нужные слова.
Хм… Банально. Могла бы придумать и что поинтереснее. Сейчас я ей покажу всю степень своей озабоченности.
Выкрутив ее запястье, заламываю руку и поворачиваю Лизу к себе спиной. Я уже научен, помню, как она резво меня сделала, поэтому держу крепко, второй рукой перехватив поперек живота.
Вот так бы и опустил ее раком на пол и отымел как суку, чтобы доказать, насколько ей понравился мой член.
Но мои пошлые мысли прерывает хлопок двери. Входной, мать ее, двери! В пять утра. И вроде ничего страшного, но мы стоим посреди гостиной почти голые со следами размазанной помады на лицах.