Брошенка. Шанс для двоих - стр. 4

Господи, о чём я думаю? Какие рубашки? Мне же сегодня нужно где-то переночевать. Он сказал, когда завтра с работы вернётся, чтобы меня здесь не было…

Только куда мне пойти? К кому? Родители и сестра за тысячу километров живут, подруг нет… Только приятельницы и коллеги. Не к ним же, как снег на голову, на ночь глядя свалиться? Да и кто меня пустит, тем более с кучей мусорных пакетов в руках?

Оглядываю набранные пакеты. Я как бомж. За всю жизнь своего угла не заимела. Квартира Витина – от бабушки ему досталась, так что я здесь никаких прав не имею. Хоть и не получила юридического образования, но не совсем уж я и дура, кое-какие законы знаю.

Я ведь приехала в этот город на юридический поступать. За тысячу километров забралась, потому что только здесь подешевле было и можно было платить помесячно.

Поступила и даже успела полтора месяца отучиться, а потом узнала, что беременна. Витя тогда не очень обрадовался, и я переживала, что бросит меня, беременную. Об аборте даже не думала, но и с какими глазами к родителям возвращаться, не представляла.

Но бабка его, у которой он жил, хоть и строгая была, но честная и справедливая. Она настояла, чтобы внук женился, раз уж отросток свой в штанах удержать не смог. Так ему и сказала, когда в окошко услышала, как я её внуку, краснея и бледнея, возле подъезда признавалась, что у меня задержка две недели.

Витя бабку недовольным взглядом одарил, но перечить не стал. Мы просто сходили и расписались.

Жить стали у той же бабки. Она в спальне обитала, а нам зал отдала – он по размерам больше, и места хватало, чтобы для ребёнка кроватку поставить.

Токсикоз у меня был страшный, я первую половину беременности пластом лежала, есть ничего не могла, а потом меня с тонусом в больницу положили. Поэтому учёбу пришлось бросить.

А когда Карина родилась, я и вовсе с ней в деревню к его маме уехала. Это тоже бабка настояла. Что новорождённому, что кормящей мамочке лучше жить на свежем воздухе.

Витя же продолжил учиться – мать хоть и одна его растила, но отсутствием денег никогда не страдала, потому что и хозяйство держала, и самогоном в деревне подторговывала. Да и бабка помогала. Я ей за это очень благодарна всю жизнь была. Вообще считала, что мне со Степанидой Антоновной очень повезло. Поэтому, когда я в город вернулась, чтобы Карину в садик устроить, а бабка неожиданно слегла, я не смогла на учёбу вернуться. Ухаживала за лежачей почти два года. Витя в это время как раз заканчивал институт.

Степанида Антоновна умерла, оставив квартиру Вите, как единственному внуку. Карине как раз три года исполнилось, я её в садик отдала – очень вовремя наша очередь подошла.

Вот тут бы, казалось, можно было и мне на юридический вернуться, хотя бы заочно, но Витя решил, что мне это не нужно, потому что на одну его зарплату с маленьким ребёнком жить тяжело, а за «заочку» платить нужно. Да и у матери его сколько можно на шее сидеть? Одно дело, студента на плаву держать, и совсем другое – взрослую здоровую семью.

Я с доводами Вити, конечно, согласилась и устроилась на работу. Без образования стать кем-то бо́льшим, чем продавец или уборщица, возможности не было. Может, где-то кто-то и смог, но только не в нашем городе.

Помыкавшись по частникам, через год я окончательно убедилась, что цивилизация до нас не дошла, и город навсегда застрял в суровых девяностых. Каждый тянул одеяло на себя, и глупые отговорки, что ты не воровал и понятия не имеешь, откуда взялась недостача, не принимались. И все «минусы» после очередной ревизии высчитывались из зарплаты.