Брошенка. Шанс для двоих - стр. 17

Вторую порцию ем уже спокойно. Смакую. Отлично понимаю, что всеми этими разговорами ни о чём просто забиваю эфир, вытесняя навязчивую картинку, где к моему мужу тянутся пельмешного вида и размера ярко-алые губы. Но мне это действительно сейчас очень нужно.

После пьём с Марией Яковлевной горячий чай, болтаем о погоде и мировых новостях. На улице лето, но в квартире не жарко, потому что солнышко уже спряталось за моим домом…

Моим, да…

Бывшим моим. Теперь правильно говорить: «за домом, где я всё ещё прописана».

Мысленно стону.

Витя же сказал, что я должна из квартиры выписаться, а я и забыла.

Неожиданно внутри поднимается волна протеста.

А с какой стати я ему что-то там должна?

Я, конечно, не собственник, но и выписать меня насильно он не может, иначе бы не потребовал сделать это самой.

Злюсь всё больше. Даже чашка в руке дрожит, и топлёное печенье в пальцах крошится прямо на стол.

А вот возьму и не выпишусь! И плевать я хотела на Витины приказы. Что он мне сделает? Изобьёт? Нет, не посмеет! Он никогда на меня руку не поднимал.

И тут же вспоминаю полный ненависти и едва сдерживаемой ярости взгляд, от которого хотелось слиться с обстановкой, стать невидимкой, частью мебели.

Ёжусь.

А вдруг раньше не поднимал, а теперь поднимет?

Да и зачем мне его квартира? Доли моей там нет. Единственное, чем я ему со своей пропиской помешать могу – продать её, если он вдруг захочет. А так ещё заставит меня часть коммуналки оплачивать… Из-за прописки.

Нет, всё же надо выписаться.

Просто потому, что не хочу больше с ним ничего общего иметь. Чтобы спать спокойно.

Вся моя любовь к нему сегодня днём испарилась, будто её и не было никогда. Осталась только обида за то, что у самого рыльце в пушку́, а виноватой меня сделал. И ещё жуткое чувство брезгливости. Словно я все эти годы в липкой паутине жила, не замечая этого, и только сегодня очнулась.

– Юночка, – слышу, как зовёт меня Мария Яковлевна, отрываюсь от окна и перевожу взгляд на неё. – Ты о чём задумалась? Пойдём, может, в зал? Там сейчас одна передача начнётся, я её каждый вечер смотрю.

Улыбаюсь, ставлю кружку, снимаю с колен пригревшуюся трёхцветную кошку, глажу мягкую шёрстку и встаю со стула.

– Спасибо, Мария Яковлевна. Не обижайтесь на меня, но я лучше пойду. Надо пораньше спать лечь. Не выспалась.

– Так завтра выходной, – пытается уговорить меня женщина.

Киваю.

– Да, знаю. Но у меня с утра есть одно важное дело. И… спасибо вам за ужин. Вашему Пашеньке очень повезло с женой. И мне тоже с вами повезло.

Обуваюсь, снова выслушивая наставления не переживать и не накручивать себя. Клятвенно заверяю, что даже не собираюсь.

Так и не рассказала ей, что в обед случилось.

Всё понимаю, но вслух это произносить не хочу. Почему-то кажется, что, озвучив это, я будто в грязи изваляюсь.

Выхожу на улицу и направляюсь в сторону своего нового временного жилья.

Иду через свой бывший двор, и внезапно ноги словно прирастают к земле. Силюсь сделать хоть шаг и не могу. Глазами буквально пожираю открывшуюся картину – к моему бывшему подъезду подъезжает машина мужа. Витя выходит, обходит машину, открывает пассажирскую дверь и подаёт кому-то руку.

В первый момент не понимаю – это к нам его мама приехала? Зачем?

Но в следующую секунду меня словно ведром холодной воды окатывает – из машины выходит та самая пельмешная блондинка.