Бравый солдат Йозеф - стр. 16
В моменты невзгод Мехринисо старалась подняться на все еще монументальные руины этой крепости. Открывающиеся отсюда взгляду даль и безбрежные просторы настолько очаровывали девушку, что все неприятное земное забывалось. Страшно подумать, но ей было уже за двадцать – для того времени, да еще и по меркам Средней Азии, такая считалась навсегда оставшейся старой девой. Она была по-настоящему красива. Но ее юность пришлась на годы войны, когда почти всех парней и молодых мужчин забрали на фронт. Женихов в кишлаке не осталось, и казалось, что она навсегда останется одна.
Мехринисо успешно закончила медицинское училище и безупречно прошла практику в ближайшей больнице. Но и тут злой рок безбрачия словно продолжил над ней издеваться – оказалось, что на ее родине в медсестрах тогда тоже не нуждались. В этот раз Мехринисо поднялась на стены крепости, чтобы сказать родным местам: «До скорого… или прощай». Кто-то посоветовал ей искать работу на республиканской стройке…
В год победы над Германией в окрестностях Гиссара и Турсунзаде (бывший Регар) полным ходом велись строительные работы. Здесь возводились начальные участки будущих гидротехнических комплексов, которые позже легли в основу Турсунзадинской ГЭС и ирригационной сети Вахшской долины. Активно претворялись планы по расширению орошаемых земель для выращивания хлопка и зерна – это была часть сталинской программы по превращению Средней Азии в «всесоюзную житницу хлопка».
Местному населению было в диковинку, что на эти работы прислали настоящих фашистов – небольшие подразделения немецких военнопленных. Советская пропаганда за годы войны создала у людей образ «фашиста» как буквально нечеловеческого чудовища. Многие специально слонялись вблизи строек, чтобы воочию убедиться, есть ли у германцев рога и действительно ли вместо лиц – железные маски с прорезями в виде креста. Довоенный фильм «Александр Невский», рассказывающий о победе древнерусского князя над рыцарями Ливонского ордена на Чудском озере, сильно впечатлял и вводил простой люд в заблуждение…
Мужчина появился в строительном медпункте первым в ее первый рабочий день. Разве это не знак свыше?! Одинокое сердце Мехринисо забилось чаще обычного. У него было светлое лицо с точеными скулами и правильными чертами: нос ровный, губы четко очерчены. Густые брови оттеняли удивительно яркие голубые глаза, которые казались еще глубже на фоне небрежно уложенных каштановых волос. Короткая аккуратная бородка придавала ему вид настоящего пахлавона – так в таджикских песенных дастанах называют богатырей – и в то же время делала его моложавым. Среди местных женщин каштановый оттенок считался идеалом красоты: многие даже пытались добиться похожего тона, окрашивая свои черные волосы хной.
Он был военнопленным – это стало ясно сразу, потому что за ним в помещение вошел вооруженный красноармеец. Судя по выправке, пациент был наверное даже офицер. Но пришел он в медпункт, одетый в сорочку насыщенного темно-синего цвета с вышивкой по вороту и планке – она была украшена узорами зеленого и золотистого оттенков.
«Как удачно!» – подумала Мехринисо. – «Наша традиционная куртаи мардона так гармонично сочетается с цветом его лучезарных глаз».
Они пытались понять друг друга жестами, показывая на пальцах, рисуя в воздухе, словно дети. Немецкого Мехринисо не знала, а он, вероятно, до сих пор даже не догадывался о существовании таджикского языка. Слова терялись. Девушка в тот момент невольно вспомнила слова родной бабушки: