Братья Ярославичи - стр. 42

На Максима (11 мая) в Новгороде видели, как почернело солнце средь бела дня, словно его щитом прикрыли, и мрак упал на землю. Ефрем сказывал, что при царе Ироде над Иерусалимом случилось такое же знамение и через сорок дней после этого царь Антиох напал на Иерусалим.

Но это ещё не всё, брат мой. Совсем недавно рыбаки на речке Сетомли выловили неводом мёртвого младенца. Устрашились они вида его и принесли в Киев, чтобы показать знающим людям. Видел того младенца и я. Уродец сей таков: вместо ног у него были руки, вместо рук ноги, а на лице срамной мужской отросток. Ефрем сказал мне, что при кесаре Маврикии некая женщина близ Царьграда родила ребёнка без глаз и без рук. После чего был голод в империи ромеев и междоусобная война. Вот так-то, брат мой.

Святослав презрительно усмехнулся:

– Ты больше Ефрема слушай, брат. Он тебе наплетёт небылиц!

– Грех такое молвить, брат, – нахмурился Изяслав. – Ефрем ведь не выдумками меня тешит, всё это в книгах прописано. Такое, слава Богу, случается не каждый год, поэтому люди испокон веку наблюдали, к чему могут привести такие знамения.

– А нам-то чего ждать от этих знамений, Ефрем тебе поведал? – спросил Святослав.

– Усобица разгорится на земле Русской, – печально ответил Изяслав, – или же нахлынут поганые из Степи, поскольку звезда была красная, предвещающая кровопролитие. Я ведь зачем тебя к себе призвал…

– Про знамения поведать, – вставил Святослав, не скрывая скептической усмешки.

– Знамения – это присказка, а сказка будет впереди, брат, – хмуря брови, продолжил Изяслав. – Слыхал, что Всеслав Полоцкий учинил?

– Нет, не слышал, – насторожился Святослав.

– На Ильин день (2 августа) подступил окаянный Всеслав с ратью ко Пскову и бил пороками в стены. Три дня отбивались псковичи, на четвёртый день Всеслав пожёг всю округу и ушёл в свои Подвинские леса. Сбываются знамения-то!

– Неужто трое Ярославичей одного Брячиславича не одолеют! – Святослав покачал головой. – Скликай рать, великий князь, до зимних холодов успеем добраться до Всеслава.

Изяслав оживился, повеселел:

– Мыслишь, брат, стоит проучить Всеслава?

– Непременно нужно проучить наглеца! – Святослав поднял правый кулак и потряс им.

– Моя дружина уже готова выступить, – сказал Изяслав. – По чести говоря, не хотел я, брат, без тебя войну начинать, дабы Всеслав не подумал, будто между нами сладу нет. Ждал я, когда ты из Тмутаракани возвратишься.

– А Всеволод согласен ли воевать со Всеславом? – спросил Святослав.

– Всеволод токмо сигнала ждёт, чтоб двинуть свою дружину в поход, – ответил Изяслав. – Едины мы помыслами с ним.

– Думается мне, с той поры вы с ним едины помыслами стали, как уступил ты Всеволоду Ростов и Суздаль. Не так ли, брат?

В глазах Святослава сверкнули коварные огоньки.

Изяслав смутился и не нашёлся, чем ответить на это. Умеет Святослав его огорошить!

А Святослав, как ни в чём не бывало, глаза опустил, завздыхал:

– Не повезло мне в Тмутаракани, брат. Ростислав бежал от меня в горы, но стоило моей дружине уйти обратно в Чернигов, он вернулся и опять согнал сына моего с тмутараканского стола. Придётся мне вдругорядь к Лукоморью полки вести.

Изяслав мигом вставил своё слово:

– Вместе пойдём, брат мой. Доберёмся и до Ростислава!

Святославу лишь того и надо было.

Договорились братья соединить свои дружины у городка Любеча в середине октября. После отъезда Святослава Изяслав послал гонца в Переяславль, к брату Всеволоду.