Братья Ярославичи - стр. 24
Святослав махнул рукой:
– На коней!
Князю подвели вороного жеребца с гладкой блестящей шерстью и белыми ногами. Жеребец всхрапывал и тряс гривой, кося большим лиловым глазом. Святослав ласково похлопал своего любимца по крепкой шее и легко вскочил в седло.
На ступенях теремного крыльца стояли сыновья Святослава, его дочь и молодая супруга. В голубых глазах Оды прыгали злые огоньки, её полные чувственные губы были недовольно поджаты. Ода так просила мужа взять её с собой в Переяславль, так умоляла его! Но всё было тщетно.
– Не на пироги еду, горлица моя, – строго сказал ей Святослав. – Еду Всеволода от поганых выручать.
Ода не стала даже прощаться с мужем, молча повернулась и ушла в терем. Младший сын Ярослав убежал следом за ней.
«Токмо за материнскую юбку и держится! – сердито подумал Святослав про Ярослава. – И в кого такой уродился?»
Старшие сыновья тоже взирали на Святослава с недовольством, особенно Глеб. Ладно, братья его ещё недоростки, а он-то уже и покняжить успел, и дружинников своих имеет. Не позорил бы его отец!
– Останешься вместо меня в Чернигове, Глеб, – сказал Святослав, удерживая коня на месте. – Суд ряди и за порядком гляди. Печать моя княжеская в твоём ведении будет. Будет заминка в чём, не к Гермогену за советом иди, но к Гремыслу. Уразумел?
– Уразумел, – хмуро ответил Глеб.
– А вы, соколики, чего неласково на отца глядите? – Святослав улыбнулся и, протянув руку, похлопал по плечу Олега, подмигнул Давыду и Роману. – Вижу, не терпится вам в сече себя показать. Что ж, придёт и ваше время заступать ногой в стремя.
Святослав развернул жеребца и громко гикнул, ударив пятками в конские бока. Мощённый плитами двор наполнился дробным стуком копыт. Старшие дружинники, погоняя коней, устремились за своим князем в распахнутые настежь ворота детинца.
Невелик городок Баруч, вокруг которого расположились станом переяславские торки со своими стадами. Места здесь богатые пастбищами и водопоями. Невдалеке несёт свои воды река Трубеж. За эту реку хан торков Колдечи спешно отвёл своих людей, едва появились половцы. Река разделила торческий стан и половецкие вежи. Половцы не успели напасть на торков, вовремя подоспел Всеволод с дружиной. От Переяславля до Баруча было всего два часа верховой езды. Однако уходить восвояси половцы не торопились.
Всеволод привёл с собой полторы тысячи всадников. Он разбил свой стан рядом с половецким лагерем, загородив степнякам путь к отступлению. У Шарукана было около десяти тысяч всадников, поэтому на вопрос переяславского князя, что ему понадобилось на его земле, половецкий хан высокомерно ответил: «Я за своими рабами пришёл, коих ты у себя прячешь. Выдай мне Колдечи со всем его аилом[48], и я уйду. Не отдашь аил Колдечи добром, возьму его силой и ещё из твоего имения кое-что прихвачу!»
Всеволод обещал подумать до вечера. Тем временем к нему подошла пешая рать переяславцев числом в четыре тысячи копий. Половцы очутились словно меж двух тисков: впереди за рекой наездники-торки на конях гарцуют, позади стоит русское войско. Вечером тон у половецкого хана изменился.
«Русичи мне не враги, я пришёл воевать с торками, – сказал Шарукан Всеволоду, – но если переяславский князь считает торков своими подданными, то пусть заплатит мне за их злодеяния. Колдечи и братья его убили моего племянника перед тем, как на Русь сбежать. Кровная месть привела меня сюда».