Братья Микуличи - стр. 26
Отхан протянул руки вслед тающему образу, но пальцы его сжали лишь пустоту. Он на миг замер, а потом медленно повернул голову к Тархану. Взгляд его был тяжёл, как надгробный камень.
– Твоя кровь разорвала круг, потомок, – проскрежетал он, и слова эти, казалось, высекали искры из воздуха. – Но путь твой лишь начался… Будь достойным сыном степей. И карту не потеряй. Она укажет… – и прежде чем он успел договорить, тело призрачного воина вспыхнуло яростным янтарным пламенем.
БОРОСЛАВ
Борослав ощутил, как земля под ногами содрогнулась. Огненная орда, до этого стоявшая на коленях в молчаливом почтении, вытянулась в столпы пламени. Они взметнулись в посветлевшее небо, сливаясь в единый огненный вихрь. Раздался оглушительный, затяжной раскат грома, от которого заложило уши, и небо прочертила кривая, слепящая молния. Мощный толчок ударил снизу, и все трое – и братья, и мальчишка – рухнули на землю.
В нос ударил едкий запах гари и озона. Борослав с усилием разлепил веки. Тишина. Глубокая, плотная тишина, которую лишь подчёркивало робкое, неуверенное пение первой утренней птахи. На месте, где только что стояла призрачная орда, чернели глубокие, дымящиеся выбоины.
– Это что за скоморошество сейчас было? – кряхтя, поднялся Мстислав. Он потёр ушибленный затылок и поморщился, оглядываясь по сторонам с таким видом, будто его обманули на ярмарке.
Борослав, не отвечая, подошёл к Тархану и рывком поставил его на ноги.
– Ты как, воин? Жив?
Мальчишка ощупывал себя с изумлённым видом, крутил головой, приседал, словно проверяя, всё ли на месте.
– Странно… Совсем ничего не болит. Будто и не было ничего…
– Как это не было? – не унимался Мстислав, явно заводясь. – А кто тут чуть в штаны не наложил? А кто тут с прабабкой своей беседы вёл?
Тархан, запинаясь и краснея, пересказал им то, что поведал дух его прародительницы.
– Я же говорил, ты – везунчик! – недовольно пробурчал Мстислав, подбирая с земли свой лук. – В тебе, значит, и кровь хана, и кровь его врага. Вот так замес! Потому и выжил. А мы тут за тебя жилы рвали!
Борослав коротко хохотнул, и смех его прозвучал в утренней тишине, как рокот далёкого камнепада.
– Что есть, то есть.
Он подобрал клинок Тархана и протянул ему рукоятью вперёд. Мальчишка, с благодарностью приняв оружие, повернулся к Мстиславу.
– А то, что ты плёл Отхану… про любовь отца… про то, как он…
– Ещё слово, и я тебе эти речи в глотку обратно вобью, – рыкнул младший Микулич, сверкнув на юнца своими зелёными глазищами. – Благодетель нашёлся!
Борослав снова не сдержал смеха, громкого, раскатистого.
– Уж поверь, степняк, он тебе не родня. Пришибёт и не заметит. Напоминать ему про добрые дела – худшая из благодарностей. Забудь, как страшный сон, и будешь цел. По крайней мере, до следующей переделки.
– Даже поговорить нельзя? – с обидой в голосе протянул Тархан.
– Не след, – отрезал Борослав, становясь серьёзным. – Лучше пожитки свои отыщи, покуда не затерялись в этой гари.
Мальчишка с грустным вздохом отряхнул свой помятый халат, выбил пыль из шапки и с трудом вытащил из-под туши павшего коня свою суму. Бережно перекинул её через плечо, окинув взглядом поле битвы.
Мстислав тем временем прохаживался по изрытой земле и вдруг расцвёл в довольной улыбке, подняв с земли свой колчан. Все до единой стрелы с диковинными костяными наконечниками, что он пускал в призраков, были на месте, целы и невредимы, словно и не покидали его.