Братья Лэнгстром. Падение Эрин - стр. 22

– Ты что, обкурилась? Я не позволю тебе пойти туда одной в такое время, – заявляет Брендан, нахмурившись.

Я делаю попытку с ним спорить и говорю, что со мной все будет в порядке, но, естественно, он оставляет мои слова без внимания. Едва мы заходим внутрь, бармен приветственно машет мне рукой, как старый знакомый.

– Сегодня у нас его не было, прости, – говорит тот.

– Будешь и дальше утверждать, что такое нечасто случается? – вполголоса интересуется Брендан, когда мы выходим из бара.

– Ты ведь все расскажешь Робу, да? Ты точил на меня зуб, с тех пор как…

Он склоняет голову набок:

– С тех пор как?..

«С тех пор как поцеловал меня на свадьбе».

– С тех пор как мы с Робом стали встречаться, – отвечаю я.

Брендан проводит рукой по волосам.

– Я уже сказал, что не выдам тебя, и я свое слово сдержу. Но всетаки это довольно большой секрет, чтобы скрывать его от человека, которому полагается знать тебя лучше всех.

Двадцать минут – и три бара спустя мы все же находим моего отца. Он развалился за столиком в углу, пока персонал вокруг него убирает зал.

– Тебя ведь зовут Эрин, так? – спрашивает менеджер. Я старательно избегаю взгляда Брендана.

– Да. Извините за все это…

– Оставь нам свой номер, – предлагает он, – чтобы мы могли связаться с тобой в следующий раз.

Я киваю, чувствуя, как у меня внутри все переворачивается.

Иногда мне кажется, будто я мешок с песком, в котором образовался крошечный прокол. Всю свою жизнь я пыталась стереть изобличительный след, который тянется за мной, куда бы я ни пошла. Этой ночью еле заметный прокол превратился в полноценную дыру, и теперь у меня такое ощущение, что я истекаю кровью. Сколько еще моих секретов всплывет на поверхность?..

После того как мы не без труда усадили отца на пассажирское сиденье, я объясняю Брендану, как проехать к дому моих родителей. Их уровень жизни значительно снизился с тех пор, как папа потерял работу в НьюДжерси. Не то чтобы Брендан вырос с кучей денег, но мне все равно стыдно за то, в каких условиях они живут, за слезы моей матери и за ее реакцию, когда она понимает, что я приехала не одна.

– Не думала, что ты приведешь компанию, – говорит мама, как будто это какойто светский визит, и вытирает лицо обратной стороной своего халата. – Могла бы меня предупредить, я ведь даже не одета.

Я нарушила главное семейное правило Дойлов: не позволяй посторонним увидеть неприглядную правду, которую скрывает фасад. Те, кто встречал моих родителей, как правило, вспоминали о них с восторгом. Когда дела отца шли хорошо, родители прилетали ко мне на соревнования по кроссу, приглашали моих друзей поужинать с нами, а папа всегда был душой компании. «Тебе так повезло,– говорили мне наши гости.– Твой папа действительно классный». Они даже не догадывались, что я прерывала вечер, едва заметив, что отец на грани и готов в любой момент превратиться из веселого и саркастичного главы семейства в неуклюжего и безрассудного человека.

– Это не компания, мам, – сквозь зубы отвечаю я. – Мы не останемся.

Брендан помогает уложить отца на кровать, а затем, заметив напряжение между мной и моей мамой, деликатно удаляется со словами, что подождет снаружи.

– Как ужасно показывать такое чужому человеку!.. – говорит мне мать, когда мы остаемся наедине. – Что он о нас подумает?