Братство охотников за книгами - стр. 20
Громовой голос отца Поля положил конец этому странному противостоянию. Лучник тут же опустил оружие, но Франсуа по-прежнему оставался настороже и не выпускал из рук кинжала. Настоятель принес извинения: часового встревожили шум и вопли брата Медара.
– Это часовой?
Отец Поль постарался успокоить Вийона.
– И монах тоже. На свой лад. В свободное время он помогает нашим монахам переписывать учения одного великого мудреца, которого именует Буддой. Его предки сражались бок о бок с крестоносцами. Многие его соотечественники и сейчас живут в Сирии, Ливане, Персии. Их очень ценят, потому что они знают толк в лошадях.
Франсуа внимательным взглядом окинул крепостную стену, испещренную бойницами. Сомнений не оставалось: это место, показавшееся поначалу таким мирным и безмятежным, было замаскированным фортом. И обороняли его наемники-монголы!
Проснувшись, по обыкновению, в дурном настроении, Колен ударом ноги отпихнул соломенную подстилку и разразился ругательствами в адрес Вийона, Гийома Шартье, Людовика XI и Бога Отца. Укусы комаров, оглушительное пение цикад, колокольный звон лишили его спокойного сна. Ему не терпелось поскорее покинуть этот убогий монастырь, это святое место, от которого несло, как из чана с забродившим виноградом. Он чувствовал себя узником. Какого черта покрываться здесь плесенью? Больше всего Колен злился на свою собственную глупость. Его одурачила магия слов: «Святая земля», «Галилея», «Иерусалим»; тайна, которую эта страна скрывает под своими камнями; ветер, который дует здесь не так, как везде. Еще как дует! Горячий ветер поджаривает ваши ягодицы! Колен ненавидит жару, резкий, почти слепящий свет, прогорклый запах и песок, от которого некуда деться. Не говоря уже о пище, слишком острой, когда все вымачивается в оливковом масле или вялится на солнце.
В трапезной появился отец Поль, за ним шел Франсуа. Монах взял Колена за руку, он прекрасно понимал его раздражение и желание как можно скорее убраться отсюда.
– Немного терпения, мэтр Колен, мы ждем одного человека, он горит желанием с вами познакомиться.
Мамелюки осматривали караван: три запряженные мулами повозки. В двух первых были навалены всякие безделушки, украшения из стекла, деревянные статуэтки, изображающие святых. В третьей, менее нагруженной, везли съестные припасы, какие-то инструменты, несколько книг и одну картину на религиозную тему. Молодой торговец-флорентинец был одет в великолепное платье, украшенное вышивкой. На голове шестиугольная шляпа с плюмажем из длинных разноцветных перьев. Этот нелепый головной убор, завязанный на шее под подбородком кожаной тесьмой, венчал высокомерную и невозмутимую физиономию дворянина – явно европейца. Из его тонких холеных пальчиков, унизанных кольцами с негранеными драгоценными камнями, словно невзначай, выпал небольшой кошелек, и господин, не мешкая, поприветствовал воинов и велел погонщикам мулов продолжить путь. Несмотря на нелепый наряд, выдающий в нем придворного, он ловко вскочил на коня с блестящей шерстью и вплетенными в уздечку помпонами и бубенчиками. Мамелюки провожали караван изумленными взглядами. Разноцветный плюмаж еще долго колыхался, выделяясь ярким пятном на суровой охре полей, а затем исчез в купе деревьев, окаймлявших долину. И только за поворотом дороги, убедившись, что его не видно, молодой торговец вытер пот, который заливал его лицо и шею.