Братство. ДМБ 1996 - стр. 13
С другой стороны – мы вернулись совсем недавно, и уже тогда многим из нас казалось, что за эти два года то ли город стал чужим, то ли мы сами…
В любом случае, пешком дорогу домой я бы нашёл. Только вечерами ходить одному пешком было не принято, было очень легко нарваться на кого-нибудь.
Но всё же свет на улицах был, в основном у круглосуточных киосков, где можно было купить не только жвачку, шоколадку или колу, но пиво и сигареты. Причём это продавали даже школьникам, по записке от родителей или вообще без неё.
Да и если мне не изменяет память, в 96-м ещё не было запрета на продажу водки в таких киосках. Хотя там палёнка, конечно. Но всё равно покупали.
– Славу Халяву сегодня видел? – спросил я.
– С похмелья болеет, – Царевич нахмурился. – Днём дрыхнет, ночью веселится – фиг когда застанешь. Один фиг здесь торчит, отец его в Москву так не отправляет. Вот и страдает хернёй в своих клубах да кабаках.
– Надо бы его навестить, – сказал я. – Поговорить, заняться, чтобы за ум брался. Он же меня тогда на себе тащил, помнишь?
– Помню, – Царевич оживился. – Сходим, только за. К Толе Самовару бы ещё зайти. К нему никто из пацанов после дембеля не заходил, кроме меня, – взгляд стал укоризненным.
– Сходим, – твёрдо сказал я.
– Ладно, я завтра на смене, тогда… кстати, я всё хотел спросить… сука, – выругался он, заметив во дворе впереди знакомую машину. – Нет, давай лучше в другой раз, брат. Поеду-ка я, а то как его увижу…
Он остановился у детской площадки.
– Ладно, увидимся, Руся, – я пожал ему руку и вышел из машины. – Рад был снова тебя увидеть, – я захлопнул дверь.
Царевич выпучил глаза, но решил не задерживаться. «Нива» торопливо уехала. Я посмотрел ему вслед, всё пытаясь приноровиться к тому, что все, кого я так долго вспоминал, ещё живы.
Но это не значит, что у них нет своих проблем. И почему он так быстро уехал из этого двора, я вспомнил сразу…
Мать Царевича жила в соседнем от меня доме, но сам Руслан ездил к ней, только когда там не было отчима. Сегодня тот дома, видно по дорогому чёрному джипу у подъезда. Хотя он обычно живёт за городом, отгрохал там себе двухэтажный особняк, но мать Руслана туда не перевозит. Она до сих пор живёт здесь, в старой квартире.
Непростая у них ситуация. Отец Царевича погиб в Афгане ещё в первый год войны. Мать Руслана через пару лет вышла замуж за его сослуживца, который демобилизовался и переехал в Тихоборск. Фамилию первого мужа не стала менять, так и осталась Царёвой, и Руслан тоже.
Сначала всё шло хорошо. Отчим устроился работать инженером на химкомбинат, а у Руслана родился младший брат Тимур. Соседи завидовали им всем, ведь и дети умные, и мать красивая, и глава семьи непьющий, работящий, на хорошей должности сидит.
Но в начале 90-х всё изменилось. Отчим на фоне происходящего в стране вспомнил свои корни. Он стал чаще говорить на родном языке, начал молиться, хотя до этого верующим не был, занялся бизнесом, который явно был не совсем легальным.
Вскоре отчим Царевича – Султан Темирханов – стал очень влиятельным членом местной чеченской диаспоры. И как говорят в городе, он активно поддерживал разные контакты со своими родичами в Чечне, которые при генерале Дудаеве очень сильно поднялись.
Можно даже не говорить, что вернувшийся с войны Царевич со своим отчимом общаться перестал. Хотя мы знали, что это Султан вытащил тогда пасынка, а заодно и нас из плена. По просьбе матери, не иначе.