Брак "по залёту" - стр. 12

- Некому вредить, - тихо ответила Евгения. – И муж ты мне только до развода, а заявление я прямо сейчас иду подавать.  Говорить, Денис, надо было вчера и не мне, а отцу.

- Он же пьяный был, что я ему мог сказать???

- Хотя бы, что любишь, что ребенка хочешь, что я не тащу тебя в загс насильно. Я так ждала, что ты скажешь – да у нас с Женей все иначе! Мы любим друг друга! Но ты молчал. Молчал, когда надо было говорить. А потом  вспомнил про аборт и развод.

- Постой, -  Денис взлохматил волосы. – В каком смысле – некому вредить?

- В прямом, - Евгения достала бумагу и протянула мужчине.

Машинально он взял ее, развернул и посерел.

- Ты сделала аборт??? Зачем???

- Решила прислушаться к твоим вариантам решения проблемы. Действительно, зачем рожать,  родителям мучиться всю жизнь, а потом, в один не самый прекрасный день, вывалить на ребенка, что он своим рождением им жизнь испортил?  Медицина творит чудеса – раз! – и нет проблемы. А заодно, нет и причины, по которой ты на мне женился.

Мать тихо ахнула, прикрыв рот рукой, отец ссутулился, сел на пол прямо у стенки  и обхватил голову руками.

Евгения окинула взглядом родственников, криво усмехнулась:

- Не вижу радости. Впрочем, это не важно. Пропусти, -  протиснулась мимо Дениса и вышла из квартиры.

Глаза жгли невыплаканные слезы, в горле стоял комок, было трудно дышать, кружилась голова.

Она была жестока, но так надо. Если она проявит слабость, ее опутают словами, затянут, она сломается, не выдержит.   Рассчитывать ей больше не на кого, позади одни руины и предатели. Надо собрать себя в кулак и идти вперед, только так она сможет выстоять и заново научиться дышать и жить.

Бабушкина комната находилась в старом районе города.

Дома здесь были все, как на подбор – пожившие,  видавшие и пятилетки, и смену эпох. Пережившие перестройку и дележку территорий.

Немногие устояли, большинство пало под натиском строительной техники, освобождающей место под торговые центры, стоянки, высотки.

Дом, в котором до сих пор сохранились коммунальные квартиры, был один из последних уцелевших. 

Женя прошла в подъезд, поднялась по невысоким ступенькам, попыталась на ощупь найти отверстие для ключа. Со света подъезд казался особенно мрачным и темным.

- Ты чего тут шаришься? – голос сзади заставил вздрогнуть.

- Темно очень, - торопливо пояснила девушка, - не могу дверь открыть.

- А кто ты такая – чужие двери открывать? – рассмотреть собеседницу было сложно, но запах указывал – дама проводила выходной день не на сухую.

- Я – хозяйка комнаты, поэтому, эта дверь мне – не чужая.

- Зинкина внучка, что ли? – женщина протянула руку и развернула к себе Евгению, приблизилась, обдавая запахом перегара и несвежей одежды. – Ни хрена не видно! Васька, паразит, все стекла побил, пришлось окна заколотить, а то дуло, как в трубе. Ну, заходи, внучка, будем знакомиться.

Знакомиться с неопрятной  соседкой не хотелось, но, понимая, что ей нужен мир, а не ссоры, Женя обреченно вздохнула и шагнула за женщиной в квартиру.

- Я – Люба, - представилась женщина и, звякнув содержимым пакета, резво прошла по коридору, ткнув в первую же дверь. – Ща, оставлю продукты.

Евгения с сомнением проводила взглядом пакет – какие, интересно, продукты могут быть в бутылках?

Соседка вернулась быстро и поманила девушку за собой: