Брак по расчету, или Истинных не выбирают - стр. 11

7. Глава 7

Я проснулась на рассвете, и это было странно. В Деламаре я обычно поднимала куда позднее. Мне запомнилось, что перед самым пробуждением у слышала во сне голос бабушки: «Вставай, лежебока. Ранние пташки росу пьют, а поздние слёзы льют». Сама она всегда вставала с первыми лучами солнца. В ее доме не было тяжелых бархатных занавесей, и солнышко легко пробиралось в спальню.

Вскочив с постели, я отправилась к портье узнавать, как можно добраться до Виллар-де-Лана. Мне следовало съездить туда прежде, чем Кавайоны меня найдут.

Всё оказалось совсем несложным, и сытно позавтракав (к этому меня тоже приучила бабушка), я села в изящную двуколку.

– Сегодня чудесный день, мадемуазель, не так ли? – спросил меня словоохотливый пожилой возница.

День и в самом деле выдался теплым и солнечным, и всё вокруг радовало глаз яркими красками.

Аньер сильно изменился за те десять лет, что я здесь не была. Газовые фонари на улицах сменились электрическими, и я с грустью подумала о том, что вечером тут уже не встретишь фонарщиков, которые делали жизнь людей светлей. Мы проехали мимо булочной, и я почувствовала знакомый с детства аромат аньерских кренделей. Нет, всё-таки кое-что осталось прежним.

Мы выехали за город, и я увидела вдалеке руины старого замка. Раньше замок казался мне огромным и величественным, сейчас же останки каменных стен и башен выглядели просто жалко.

– Прежде это был королевский замок, мадемуазель, – принялся рассказывать возница. – Да-да, именно так. Здесь, в Виллар-де-Лане жил сам король, и всё здесь было наполнено магией. Оттого до сих пор никто и не решается к этим руинам подступиться.

О, сколько славных дней провела я, бегая по этим поросшим мхом камням! Мне нравилось придумывать сказки о похищенных драконами принцессах и о древних кладах, что скрывались в подземельях. Отчего-то мне было совсем не страшно гулять здесь одной.

Впрочем, не гнушалась я и компанией местных мальчишек и девчонок. Тогда я еще не была дочерью князя Деламара и могла позволить себе бегать по улице в простом ситцевом платье с оборками и стоптанных сандалиях. Я умела драться и стрелять из рогатки, а бабушке приходилось каждый день смазывать ссадины на моих руках и ногах соком подорожника.

А в восемь лет я встретила его – вихрастого паренька, умевшего абсолютно всё на свете. Он ловко удил рыбу и скакал на лошади без седла. И знал сотни удивительных историй, которые и рассказывал нам, когда мы сидели вокруг костра на лугу. Я никогда не могла понять, что было правдой в этих историях, а что – его фантазией.

Он был лет на семь старше меня – уже совсем взрослый. И в него были влюблены все девчонки Виллар-де-Лана. А мне казалось, что он выделял меня одну. Сейчас, по здравом размышлении, я понимала, что так думала тогда, наверно, каждая девочка. Но разве можно рассуждать здраво, когда ты влюблена?

Впрочем, у меня, в отличие от них, был повод думать, что я тоже ему не безразлична. Однажды, в последний перед отъездом в Деламар день Робин подарил мне кольцо. Тоненькое медное колечко, которое было слишком велико для моих худеньких пальцев.

Я плакала из-за предстоящего расставания, а Робин меня утешал:

– Мы встретимся на следующее лето! Или через лето. Или через несколько лет. Я непременно найду тебя, где бы ты ни была.