Божок - стр. 6
Темир лёг на диван, скинув туфли. Они мягко упали на ковёр. Шеф закрыл свои ярко-чёрные глаза с нависшими веками. Фигура у Махмиева была почти квадратная, мощная. Но не по причине ожирения. Напротив, до недавнего времени уроженец киргизского города Пржевальска преподавал в секциях восточных единоборств – сначала в Грозном, потом – в Ростове-на-Дону. Принадлежа душой и телом к тарикату, ордену-сообществу кадирия, его самой воинственной ветви батал-хаджийцев, Темир был их учеником. Он воспитывался на средства «чёрной кассы».
Почти вся семья Махмиева погибла при депортации. Деда расстреляли в феврале сорок четвёртого года, обвинив в прямом пособничестве фашистам – как многих батал-хаджийцев. Первый муж матери Темира погиб на войне. Ей пришлось выходить замуж за соседа-вдовца, у которого умерла жена в одном из «телячьих» вагонов. Куда выкинули трупы его детей, никто узнать не сумел. Это был троюродный брат Нажабат – матери Темира, и звали его Джемал. От этого брака и родился будущий «авторитет».
Батал-хаджийцы, уже по возвращении на историческую родину, быстро вобрали парня в орбиту своего влияния. Ветвь батал-хаджийцев издавна имела кастовую систему, проповедовала джигитизм. Старейшины не позволяли терять из виду ни одного человека этого тариката.
– Я встречался с ними, Самвел. Говорил, что теперь не в долгах дело. Отныне их долги можно отдать только кровью…
– Когда встречался?
Самвел оставил в покое бокал. Он достал серебряный, с чернением, портсигар, достал сигарету. Она была расписана крохотными стебельками и бутончиками – в тон мундштуку. Зажигалка полностью умещалась в кулаке, откуда вырвался язычок пламени.
– Позавчера. – Махмиев скрипнул зубами.
Самвел так и не понял до конца характер своего шефа. Тот умел великолепно скрывать свои эмоции, не поводя бровью в минуту смертельного риска. А мог наорать, впав в истерику, по какому-нибудь пустяковому поводу. Геворкян отлично изучил варианты поведения Махмиева за то время, что они работали вместе. Но таким, как сегодня, Самвел не видел шефа никогда.
Возможно, так ведут себя люди, решившие свести счёты с жизнью. Эти глаза, похожие на разогретые южным солнцем маслины, могли набухать зловещей багровостью или блестеть от сдерживаемой радости, но пустыми, стеклянными не бывали никогда. Только сегодня. Ну, может быть, ещё вчера.
– С кем именно встречался?
Самвел встревожился уже как следует. Вот этого монотонного голоса от Темира никто не слышал. По крайней мере, с Геворкяном он так не разговаривал.
– Со всеми сразу.
Махмиев крутил в пальцах большой золотой медальон с изображением волка под луной. Искусно выполненный восточный орнамент придавал ещё больше сумрачного очарования этой вещице.
– Со всеми. До сих пор я не знал, что они знакомы между собой. Если бы разведка или контрразведка мне об этом доложили!.. Я был бы готов к такой встрече.
Геворкян стал похож на мальчишку, которого отец ругает за двойки. Чуть ли не впервые в жизни он растерялся. Начальник службы безопасности оказался профессионально несостоятельным. Он ошибся в людях, которые добывали информацию. Но ведь есть ещё начальник штаба, есть самый «грушник» Липин. И какой-то приятель, выпускник Военно-дипломатической академии – главного ВУЗа страны по подготовке разведчиков. Темир, наверное, и им предъявит претензии, но Самвелу от этого легче не станет. Липин Липиным, но он-то обязан был узнать. До сих пор считалось, что эти семеро знакомы между собой лишь частично.