Божок - стр. 29
Вряд ли этот постулат ребёнком был выстрадан. Скорее всего, его воспитали так в семье. В школе сейчас вообще не воспитывают, а просто впихивают в голову программу. А, наверное, малый ходит в церковь – там и нахватался.
– Тогда в Рай попадёшь, – ответил Гриша таким доводом, какого собеседник не ожидал.
Геворкяну стало интересно, что же ещё думает по этому поводу Гриша Сидоров.
– Ты считаешь, что доверять можно всякому человеку? Погоди, не торопись. Может, письмо ещё принесут. Ты больно быстро выскочил. – Самвел почесал пальцем густую смоляную бровь. – Значит, ты доверяешь жуликам, ворам, бандитам? Да?
Гриша смотрел всё так же удивлённо:
– Их только пожалеть можно. Они – овцы заблудшие.
Самвел расхохотался, представив себе Гришу Сидорова в качестве ликвидатора.
Мальчик вздрогнул:
– Что тут смешного?
– После школы куда поступать собираешься, Григорий?
Геворкян оборвал смех, взял мальчика за плечо и повернул к себе. Гриша не сопротивлялся.
– В духовную семинарию хочу. Я и сейчас пою в церковном хоре. А на аэробику я уже не пошёл – времени нет. Мама хотела, но никак не получилось.
– Значит, рок-музыку ты не любишь?
Самвел видел, что это так, но очень хотелось послушать благостные речи.
– Нет, что вы! Бесовское занятие. Они кривляются, как грешники, которых жарят в Аду. Мне их от всей души жаль. Спасать таких нужно.
– А карате тебе зачем?
Геворкян теперь почесал макушку. Пацан оказался довольно-таки содержательным типом.
– Прихожан защищать. Знаете, всякие сатанисты, маньяки терроризируют верующих. На Пасху в Оптиной пустыни трёх иноков убили. Всяко бывает… Или, знаете, у «Белого Дома». Люди молились, а на них – ОМОН, бэтээры… Я должен уметь отвести руки убийцы от жертвы. Или погибнуть, как отец Виктор, с иконой в руках. Он пытался остановить танк…
Гриша, кажется, проглотил слёзы. Он, бедняга, всё ждал дяденьку с запиской для папы.
– Тогда всего тебе доброго. Не надо соседям звонить. Я вовсе не к ним шёл. – Самвел понимал, что откровенность перед Гришей ему боком не выйдет. – Тебя не удивило, что я знаю про карате?
– Да… Удивило, – признался Гриша. – А зачем вам ко мне?
– Ищу мальчика-каратиста, только с другим характером. Для киносъёмок. Пойду, Гриша, поздно уже. Только не приглашай всех подряд в свою квартиру, а раньше времени в Рай попадёшь. Ещё хочу тебя попросить – о нашей встрече никому ни слова. Родители станут волноваться. А ты должен беречь их нервы. Обещаешь?
– Да, конечно. Я бы и так ничего не сказал. Мама очень за меня боится, с папой ругается. Он хочет, чтобы я карате занимался, а мама – нет. Хотя пока всё нормально, но она папу постоянно пилит.
– А тебе самому нравиться карате? – Самвел уже хотел пойти к двери, но опять задержался.
– Нет, – честно признался Гриша. – Я не люблю ни ссориться, ни драться. Мне так трудно бить человека, что потом сердце болит. А как там будешь иначе? – Гриша прижал ладони к щекам и поморщился. – Но папа говорит, что без этого в армии «деды» убьют. А мама сказала, что из духовной семинарии в армию не забирают.
– Тебя очень хвалят в секции, – польстил Грише Самвел. – Как же ты так хорошо успеваешь, и при этом не любишь карате? Этот вид спорта, как никакой другой, требует, чтобы в него вкладывали душу.
– Папа сказал, что мне надо туда пойти. А раз пошёл, изволь хорошо учиться. Может, я чего не понимаю? Взрослым виднее.