Бойтесь своих желаний… - стр. 26

– Проходите.

Старший банковский кассир открыл дверь и отступил в сторону, пропуская банкира из Аргентины в кабинет управляющего. Мартинес вошел. На нем был двубортный костюм в тонкую полоску, белая рубашка и шелковый галстук – все от личного портного с Сэвил-роу. За ним следовали два охранника в форме, которые несли большой, старомодный и потрепанный чемодан с инициалами «Б. М.». Замыкал шествие высокий худой джентльмен, одетый в элегантный черный пиджак, серый жилет, брюки в тонкую полоску и темный галстук – словно для того, чтобы напомнить простым смертным, что он и управляющий обучались в одной школе.

Охранники поставили чемодан в центре кабинета, а управляющий вышел из-за стола и поздоровался за руку с доном Педро. Цепким взглядом он смотрел на чемодан, пока гость открывал его замки. Пять человек уставились на ровные ряды заполнивших чемодан пятифунтовых купюр. Непривычное зрелище для любого из них.

– Сомервилль, – управляющий повернулся к старшему кассиру, – эти банкноты должны быть сосчитаны и затем пересчитаны, и, если мистер Мартинес согласится с вашими цифрами, вы затем уничтожите их в шредере.

Старший кассир кивнул, охранник закрыл чемодан и защелкнул замки. Затем охранники медленно подняли тяжелый чемодан и последовали за старшим кассиром из кабинета. Управляющий молчал, пока не услышал, как закрылась дверь.

– Не желаете ли выпить со мной бокал «Бристольского крема», старина, пока идет подсчет?

Дону Педро понадобилось какое-то время, чтобы осознать, что «старина» было просто ласковым обращением к нему, даже признанием членом клуба, невзирая на то что он иностранец.

Управляющий наполнил два бокала и протянул один своему гостю.

– Доброго здоровья, дружище.

– Доброго здоровья, дружище, – собезьянничал дон Педро.

– Честно говоря, я удивлен, – проговорил управляющий, отпив глоток, – что вы держали такую сумму наличными.

– Эти деньги хранились в сейфе в Женеве последние пять лет и там бы и остались, не реши ваше правительство печатать новые банкноты.

– Не мое это было решение, дружище. По правде говоря, я рекомендовал не делать этого, но этот болван из кабинета министров… не та школа и не тот университет, – пробурчал он между глотками. – Так вот, он настаивал, что немцы подделывали наши пятифунтовые купюры в течение всей войны. Я возразил ему, что такое просто невозможно, но этот идиот даже слушать не стал, будто он разбирается больше, чем Банк Англии. А еще я ему сказал, что, пока на банкноте Банка Англии стоит моя подпись, сумма будет оплачиваться полностью.

– На меньшее и я бы не рассчитывал. – Дон Педро рискнул улыбнуться.

После этого им вдруг стало трудно найти тему разговора, в которой оба чувствовали бы себя непринужденно. Только поло (не водное), Уимблдон и ожидание двенадцатого августа[12] поддерживало беседу достаточно долго, чтобы управляющий налил второй шерри, однако он не смог скрыть облегчения, когда на столе наконец зазвонил телефон. Управляющий поставил бокал, снял трубку и, обратившись весь во внимание, достал из внутреннего кармана авторучку «Паркер» и записал цифру. Затем попросил старшего кассира повторить ее.

– Благодарю вас, Сомервилль, – проговорил он в трубку и положил ее. – Рад сообщить вам, дружище, что все цифры совпали. Впрочем, я не сомневался, что так и будет, – торопливо добавил он.