Бойся теней. 27 историй авторов мастер-курса Антона Мамона - стр. 27

Дальше была бесконечная череда событий. Полиция, скорая. Решение вопросов со страховой и свидетелями, освидетельствование.

Намеченная встреча сорвалась, потеряли несколько миллионов за один день. Безостановочно кручу в руках серебристый телефон последней модели, перебирая в голове варианты решения проблем, на экране высвечивается куча пропущенных звонков. Сидим в машине Павла, мою отвезли на спецстоянку.

За окном хмурый вечер. Безостановочно льет.

– Влад, Влад, – Павел трогает меня за плечо. – Я звонил в скорую, девушка сейчас на операции. Ситуация сложная. У пострадавшей множественные травмы, но самое страшное – это перелом позвоночника. Если она не сможет ходить, дело может обернуться серьезными последствиями.

Смотрю на встревоженного приятеля, вздыхая. Давит виски. Кислый привкус во рту, сил нет, а еще вечером проверять квартальный отчет и несколько договоров. Очередная ночь без сна.

– Во сколько это может нам обойтись?

В машине воцаряется тишина.

– Деньги? Здесь дело не в деньгах. Ответственность! Тебе грозит срок. Ты превысил скорость, проехал на красный, сбил пешехода. У нее серьезные травмы. Счастье, что девушка вообще осталась жива.

– Павел, она молода, с должной суммой пройдет реабилитацию и снова будет бегать. Ты мой адвокат, а не духовный наставник, твое дело – решать вопросы материального толка. И меня не волнует, как ты будешь это делать и кому платить, это твоя зона ответственности.

Мужчина хмурится, недовольно поджимая нижнюю губу.

– Сделаю все, что смогу, – поворачивая ключ зажигания, он делает небольшую паузу. – Мне отвезти тебя домой?

– Нет. В офис. Отвези меня в офис.

Прошло несколько месяцев с аварии. Зал суда. Несмотря на четкую аргументированную речь моего адвоката, как-то неспокойно, в горле стоит ком. Родители жертвы не сводят с меня глаз. Злость, отвращение? Не понимаю их. Девушку перевели в частную клинику, где лучшие врачи, лучшая реабилитация, – что им от меня еще нужно? Павел, как болванчик, ездит каждый день из больницы к ним домой. Цветы, подарки, извинения. Деньги предлагал – не берут. Согласились на оплату больничных счетов, и только.

Когда судья вынес оправдательный приговор, я испытал облегчение, но не родители жертвы. Они не выглядели удовлетворенными. Их взгляды все так же прожигали меня, словно пытаясь отыскать во мне что-то.

Девушка медленно шла на поправку. Им не в чем было меня корить. Свою вину я признал, взял ответственность. Да, меня оправдали, тюрьма мне не грозит. Их же ждут выплаты по страховой, компенсация за причиненный вред, ежемесячные отчисления. Я сделал более чем достаточно.

На выходе из суда отец жертвы меня останавливает, хватая за предплечье и разворачивая к себе.

– Ты не сожалеешь о том, что сделал! Отправлял к нам своего преданного пса, но сам ни разу не появился даже в больнице. Ты знаешь, как страдает Кристина, сколько ей пришлось пережить? Она каждый день плачет от боли и не хочет жить дальше.

Молча смотрю на взрослого обозленного мужчину, с запавшими темными глазами и впалыми щеками. Внутри меня все сжимается. Противное предчувствие, которое почти пропало, вновь подняло голову. Стою будто на краю пропасти, один неверный шаг, слово и упаду…

– Сожалею, Николай Львович! Признаю свою вину и готов оплачивать дальше все счета за лечение вашей дочери.