Бойся мяу - стр. 34
Устоять на месте не могли. Подпрыгивали по слогам. Дирижировали взмахами раскаленных ладоней. Крутились, скакали, только что на руках не стояли. И то потому, что хлопать ногами неудобно.
Женек видел, как забегали футболисты. От одного соперника к другому. Следом за мячом. И третьего уже поймали. Как отобрали мяч и устремились в атаку. Потому что они, мальчишки со двора, поселились в них, зажгли и встряхнули.
За! Победой! За! Победой! За! Победой!
Повторяя заклинание, Женька верил – парни за сотни тысяч километров отсюда вспомнят это жгучее желание сотворить чудо, войти в историю и стать легендами. То желание, что заводило его сердце так, что щемило в груди.
Он видел, как помчались они по полю такими же дворовыми мальчишками – бойкими, бесстрашными, азартными. Как закрутили карусель, как залетал мяч от игрока к игроку. Нет, не могли они считать минуты, прячась у своих ворот. Невозможно это, когда пульсирует в тебе:
«За! Победой! За! Победой! За! Победой!»
Телевизор мелькал кадрами в зале, но и без него Женя видел, как парни бежали в атаку, как окружали атакой и атакой наседали. А затем наконец услышал.
В зале воскликнули. Коротко и… испугано. А дальше была ругань.
Женек опустил руки. Каким-то печальным эхом прозвучали еще мальчишки, а после тоже смолкли.
В окошко выглянула Катька:
– Забили, – вздохнула она, – нам.
– Что? Нет! Как же так?! Почему?! – вырвалось дружно у фанатов.
– Вот так вот, – пожала плечами сестренка.
А затем шустро посторонилась, грянул дядин бас:
– Как – как! Вот, глядите!
И в окне показался телевизор. Дядя бухнул его на подоконник. Экран задрожал, проплыла парочка помех. И Женька увидел.
Угловой. Навес. Удар головой. Гол.
Бельгийцы впереди. Бельгийцы выходят из группы!
Женя сам не ожидал, как вдруг подступили слезы. Защипало в горле.
Мальчишки подошли под окно, ближе к телевизору, и поддакивали огорченным комментаторам.
«Почему так случилось? Ведь это решающий матч – неужели они не понимают?! – негодовал Женек и печалился. – Почему они постоянно пропускают, когда надо забивать? Почему так, а, когда мы тут просим их, надеемся, верим? И мы, и все… Вся страна, а они… Ведь надо всего себя… Такой шанс! Неужели они вот об этом мечтали, вот так сыграть?»
– Какая минута? – вырвалось у него.
– Восьмидесятая, – злобно процедил Митька.
– Время… есть, – прошептал Женек.
По ту сторону экрана игроки в сине-белых футболках рвались в атаку. Последовал навес. Опасный, хороший.
– Бей! – прогремело на весь двор.
Игрок бы и рад, но не дотянулся. Миллион человек всплеснули руками и еще пятеро тут, во дворе.
– Еще есть время, – повторил Женя увереннее.
Кудрявые головы обоих Юриков обернулись.
– Один гол – и всё. – Он помахал указательным пальцем. – Один точный удар! – Слушали уже все. – Просто ударить хорошенько. Пас и касание. Да? Так ведь? Это возможно. Нужно только идти вперед.
Мальчишки переглянулись. Закивали неуверенно. Но в глазах их вновь запылал огонек. Только Сашка косился на экран.
– И бить. Бить надо больше. – Колька пнул по воздуху.
Телевизор взревел. Комментаторы онемели. Сашкины глаза округлились.
– Вот вам точный удар, – выдала подоспевшая Катька.
Ребята повернулись к окну. Женек поднял взгляд.
Бельгийцы праздновали. Красные ликовали. 3:1. Мчались озорными чёртиками между застывшими, побледневшими до оттенка своих маек футболистов – неудачников. И только Нигматуллин бесновался, доставая мяч из сетки.