Босс и навоз - стр. 11
– Это будет непросто… Она хотя бы в нашей области живёт?
Да я-то откуда знаю? Вдруг Лисичкина улетела на самолёте через всю страну, вот у неё и связи не было?
Похуй! Ради такой кучи денег я готов был вылететь хоть на Северный Полюс.
8. Ксения
Моя старенькая "Тойота" скрипела на ухабах деревенской дороги, будто ворчала: "И зачем ты меня сюда привезла?"
Я сама не знала ответа.
Опустив окно, я жадно вдыхала воздух. Здесь он был другим. Густым, как свежие сливки, с терпкими нотками дымка из печных труб и сладковатым послевкусием луговых трав. В груди защемило от внезапно нахлынувших воспоминаний.
Дома стояли как разноцветные коробочки. Кто пободрее в свежей краске, кто поскромнее с облупившейся штукатуркой. Резные наличники, почерневшие от времени, смотрели на меня пустыми глазницами окон. В одном из дворов скрипела качеля из покрышки. Точно такая же, на которой я разбила коленку в семь лет.
Главная улица петляла между покосившихся заборов, уводя взгляд к старой водонапорной башне – местному "небоскрёбу". Её ржавый каркас гордо возвышался над крышами, как памятник ушедшей эпохе. Вдали блестел крест на старенькой деревянной церквушке.
У речки всё также стоял сарайчик деда Егора, где он хранил свои рыболовные снасти. Когда он коптил рыбу, запах стоял по всей деревне, и люди спешили занять к деду очередь на ароматную рыбку. Рядом на жердях сушились сети, значит, дед Егор по-прежнему промышляет рыбой.
Магазин "У Галины" теперь сверкал новенькой вывеской и рекламным плакатом, сообщающим об акции на пиво.
Я медленно ехала по пыльной дороге, а потом притормозила у пруда. Сюда мы ходили купаться с местными ребятишками, ловили головастиков.
Пахло детством, тополиным пухом, свежескошенной травой, бабушкиными пирогами с вишней.
И чем-то ещё, что нельзя купить в городе – покоем.
В Лужках будто время остановилось. Ничего особо не изменилось, только люди становились старше, а дома клонились к земле.
А вот и дом бабы Нади. Я едва успела выйти из машины, как ко мне бросился пёс Мейсон.
– Ты ещё живой? – рассмеялась я, потрепав его за ухо. – Ну, здравствуй, бандит!
Он залился радостным лаем, и на крыльцо выскочила бабушка.
– Ксюша! Внученька! Радость-то какая, господи!
Она обняла меня так крепко, что заскрипели все мои кости. Я не выдержала и расплакалась от нахлынувших эмоций.
– Случилось чего? – спросила бабушка, отстраняясь и пристально глядя мне в лицо. – Ты почему это без предупреждения?
– Отпуск у меня, ба! – соврала я, целуя её в морщинистую щёку. – Соскучилась я по тебе!
– Ну, пойдём скорее чай пить! Отдохнёшь с дороги!
У забора пасся козёл Лукас, важный, с острой бородкой философа и могучими рогами. Бабушка не пускала его во двор, потому что он любил пожевать бельё с верёвки и её георгины. Рядом паслась козочка Жади и прыгал как мячик козленок, такой же чёрненький, как его мать.
Прихожая встретила меня густым ароматом сушёной мяты и пижмы. Пучки трав висели над дверью, как и двадцать лет назад. Под ногами пестрели половички, сшитые из лоскутов старой одежды.
Кухня – настоящее сердце дома.
Массивный стол с выщербленными краями. Он был накрыт клеёнкой, но я точно знала, что она скрывает под собой следы от моего детского "рисования" вилкой. Плита с чугунными блинами, где прямо сейчас шипел чайник.