Босоногая невеста - стр. 5
– Когда это я спорила?
Глубоко вздохнув, я постаралась успокоиться. Но упрямые искры разгорелись ещё сильнее. Они плясали в воздухе, словно крошечные огненные феи, подпитываемые моим смятением. Мне стоило огромных усилий не дать им слиться в единый вихрь, который мог бы опалить край Лилиной юбки. С детства я училась сдерживать это – странное свое свойство, но в минуты сильных волнений контроль ослабевал.
– Ну, например, тогда, когда говорила, что для Эйш ты своя, а ещё десять минут назад утверждала, что она тебя не выносит.
– Не выносит. Ещё скажи, что я не права! Сколько раз она предлагала мне остаться в дальних странах? Или уйти в другой табор? Сколько раз говорила баро, что я навлеку беду и что мне не место среди цыган?
– Да, но тогда какая же ты «своя»?
– Такая! – Поднявшись, я упрямо топнула ногой, высекая из костра новый сноп искр. – Пока я живу с вами и выполняю свою работу, я своя. Но как только уйду, Эйш будет первая, кто плюнет на землю мне вслед. И тебе это, негодяйка, прекрасно известно! Следи за костром, а мне нужно пройтись, пока я не спалила всё вокруг!
Развернувшись на каблуках так, что юбки закрутились вокруг ног, а на щиколотке запел браслет с колокольчиками, я поторопилась уйти подальше от стоянки. Мне нужно было побыть одной, успокоиться и погасить то пламя раздражения, что разожгла своими глупыми разговорами Лила!
Конечно, легко ей говорить: счастлива замужем, растит сына, имеет свою кибитку, и ей не приходится бояться, что в любой момент баро со старой Эйш могут изгнать из табора. Тогда как я… Упрямо тряхнула головой, и тугие косы упали на грудь.
– Проклята. Как есть, проклята. Где это видано, чтобы приличная цыганка в двадцать три года всё ещё в девках ходила?! Позор! Ещё пару лет – и переселят меня во вдовью кибитку, и буду я доживать свой век среди старух и обезумевших от горя женщин. Пф, не о таком счастье я мечтала!
Хотя, как бы я ни храбрилась, больше, чем оказаться среди вдов, я боялась быть изгнанной. Это пятно на всю жизнь. Ни один уважаемый рома не возьмёт потом в жены! Ни один цыган не поздоровается при встрече. Другой табор? Даже не мечтай! И как выжить одинокой девушке в огромном мире?
Вздохнув, я с удовольствием ступила на ковёр из луговой травы босой ногой, чувствуя и прохладу утренней росы, и каждую травинку, щекочущую ступню. Дойдя до ближайших деревьев, я устроилась в лёгкой тени и, глядя на небо, принялась вспоминать все свои сорванные свадьбы.
Мне это было нужно. Напомнить себе, что шанс на счастье был, и не один. И попытаться убедить себя, что не я виновата в том, что так и не вышла замуж. Ведь была готова! Ещё как! Но… Судьба-насмешница, не иначе, она припасла для меня что-то особенное, а старая Эйш молчит, чтобы не спугнуть. Только загадками говорит, путает.
Так мне было легче думать, чем признавать, что проклятие безбрачия – вовсе не выдумка, а самая что ни на есть страшная реальность для одной белокурой цыганки… Я закрыла глаза, подставив лицо ласковому утреннему солнцу, и попыталась представить себя не проклятой, а избранной. Избранной для чего-то большего, чем роль жены и матери. Но воображение упрямо рисовало лишь пустоту, холодную и безмолвную, как глубины неба над головой. И в этой пустоте эхом отзывался все тот же вопрос: «Кто я?»