Босиком в саду камней 3 - стр. 22

Но, увы! Непробиваем!

– Тебе надо с Учителем поговорить, а не со мной. Ты хорошо образована, Мэй Ли.

– Подкована, ты хочешь сказать. Это потому что я из… – другого мира, почти срывается с языка. Мало того: из другой эпохи! Где буддизм, конечно, остался, но у него хватает конкурентов.

Искушений тоже прибавилось. А еще есть Интернет. Сейчас у каждого, по сути, весь мир в кармане. Чем больше масштаб – тем больше искушений. Реклама так старается!

Вместо этого я говорю:

–… из Пекина. А там на все смотришь по-другому, в столице. Из других новостей: Гао хотят объявить наследником Третьего принца. А регентом его дядю. Либо генерала, либо чиновника, в принципе, годятся оба. А у меня ни одной реальной кандидатуры, за которую проголосовал бы совет.

– А что случилось с твоим… Князем, – с трудом говорит Мин. Видно, что ему все еще больно. Потому что он невольно кладет правую руку на грудь.

Туда, где полоснул убийственный клинок Лин Вана. Такие раны не заживают. Мастер был повержен, хоть и другим Мастером, но мужское самолюбие истекает кровью. Нет, не суждено тебе в нирвану, принц Ран Мин!

– Лин меня бросил.

– Шутишь?

– Он женился.

– Да ты что?!

– И не собирается возвращаться в Пекин, – уныло говорю я.

– И ты примчалась ко мне.

– Это случайная встреча, клянусь! Я не знала, что ты жив!

– Я причинил тебе много зла.

– Да чего там! Выжила, как видишь. А ты просветлился за три года, и больше не будешь меня тиранить, сам сказал. Ну что, мир?

– Нет. Я не хочу быть регентом.

– Что ж…

Наш разговор затянулся. Я без толку теряю время. Поднимаюсь, машинально опершись о плечо его бывшего высочества. Колени-то разбиты. И чувствую, как это плечо напряглось. Эге! Если мой женский опыт меня не обманывает, то рано принцу в монахи!

Но держится, молодец! Глухо говорит:

– Эти твои штучки больше на меня не действуют, можешь не стараться.

Невольно вздыхаю:

– Да уж, соблазнительница из меня сейчас… Весь день маршировала по этим вашим лестницам, а потом отбивала поклоны Будде. Помоги мне дойти хотя бы до входа в Западную часть монастыря. Тут аж пять лестничных пролетов! Умру уже на третьем. Так что моя жизнь в твоих руках.

– Так и быть. Я не могу отказать в помощи просящему. Тем более, мы в Храме.

Меня сейчас стошнит. Ран Мин – олицетворение добродетели?! Куда ты смотришь, о великий Будда?! Это же религиозный беспредел! Шарахни живо этого придурка молнией по лысой башке! Пусть крутится юлой в колесе Сансары еще лет пятьсот! Ишь, соскочить норовит! Не верю, как сказал бы Станиславский!

Это же Ран Мин! Кто пытался меня соблазнить, расхаживая чуть ли не нагишом и демонстрируя искусство искушенного любовника?! А сколько их было до меня, несчастных женщин, которые пали жертвами его мужского обаяния?! Не говоря уже о том, что руки его высочества по шею в крови! Три года он молился! Ха! Мало!

Я прямо в бешенстве. Но это лысое чучело делает вид, что ничего не замечает! Усиленно демонстрирует благочестие!

Почти в обнимку мы поднимаемся в гору. Я слышу, как бьется его сердце. Но, увы! Ничего лишнего Ран Мин себе не позволяет! И впрямь ударился в религию, забыв о бренной плоти! Мне грустно, но я сделала все, что могла.

– Прощай, Мин. Целоваться не будем, ты ведь монах, – говорю насмешливо.

– Отчего же?

Я охнуть не успеваю, как меня притискивают к каменной груди, а губы обжигает поцелуй. И только я праздную победу, как железные руки Ран Мина разжимаются, и я вынуждена прислониться к стене.