Босиком по пеплу. Книга третья - стр. 51
Обнимая себя за плечи, нахожу в себе силы искренне улыбнуться и взглянуть на ясное небо: безоблачное, голубое, бесконечное и одинаковое для всех.
Сделав глубокий вздох, я, медленно разворачиваюсь и собираюсь вернуться к Медине.
Без всякой веской причины мой взгляд вдруг задерживается на одном из рабочих в перепачканной робе. Переговариваясь с другим строителем, он неотрывно смотрит в мою сторону. Никто обычно не смеет так откровенно пялиться на жену эмира. Оба мужчины стоят в десяти метрах от меня, я хочу отойти, увеличить расстояние, но ноги словно прирастают к земле. В душе зарождается скользкое и тяжелое, как огромный удав, предчувствие. Сворачиваясь кольцами в районе солнечного сплетения, оно вводит меня в состояние полнейшего ступора.
Я не успеваю среагировать, когда безликий рабочий, оставив своего коллегу, внезапно приближается ко мне. Я собираюсь рвануть вперед и оказаться как можно дальше от обрыва, но чужие ладони уже касаются моих плеч, бьют наотмашь изо всей силы. Потеряв в стопах чувство опоры и равновесие, я падаю назад, в который раз за этот год ощущая, как лечу в неизвестность.
Сердце срывается вниз, кажется — что опускается до эпицентра земли и тянет меня за собой, пока я не дышу, не думаю, словно не существую.
— Амиран! — шепчу на выдохе, за мгновение до того, как упасть в пропасть, в пучину смертоносной реки, откуда еще никто и никогда не возвращался. В голове пробегает мимолетная и тревожная мысль: «Насколько сильно больно — падать на острые камни?»
Все происходит слишком быстро. Но мозг всегда стремится к выживанию, а тело безотказно реагирует на его импульсы и беспрекословные приказы. Именно поэтому, я автоматически хватаюсь за крупный камень, торчащий с самого края скалы. Ногти со скрипом скользят по обточенной поверхности, но именно она помогает мне выиграть несколько секунд, отданные в поддержку безупречной реакции Медины Каттан. Женщина хватает меня за руку, в момент, когда силы резко покидают меня, а ноги уже парят над смертельной пропастью. Находясь в полнейшем беспамятстве, инстинктивно нащупываю и крепко обнимаю довольно хлипкую ветвь, чьи корни уходят глубоко во многовековой камень. Прижимаюсь к ней, словно коала. Тонкая и сухая ветка в купе с на удивление сильной рукой Медины предотвращают неизбежное.
От неминуемой смерти меня спасает только чудо, хотя я уверена, что мои секьюрити, Рамазан Бахир и строители уже мысленно представили мое тело на дне реки. Сиплым голосом зову на помощь, заглядывая в переполненные решительностью и ужасом глаза Медины. Не проходит и трех секунд, как на помощь бывшему агенту спецслужб приходит подмога в лице трех секьюрити, что рывком вызволяют меня с того света.
Меня разрывает нарастающее ощущение дежавю. Все это уже происходило со мной, только тогда я летала над пылающей пропастью, что когда-то носила имя моего мужа, и была спасена только благодаря члену семьи Каттан.
В следующее мгновение я уже ощущаю твердость земли под своей голенью и коленями. Кричу, что есть сил, и начинаю рыдать, пытаясь сбросить напряжение и тот суеверный ужас, что мелкой дрожью сотрясает каждую клеточку тела.
— Она жива! Жива! Держитесь, госпожа аль-Мактум, — я слышу крики Рамазана, Медины и своих охранников. Каждый звук доносится до меня слабым отголоском реальности. Создается жуткое ощущение того, что я заперта в вакуумной трубе, что все ещё нахожусь во власти ночного кошмара.