Босая для сурового - стр. 38
Я мучаюсь этими палочками еще пару минут, пыхтя, и пытаясь взять их также, как Арбатов, однако ни черта у меня не получается. Они вываливаются из моих пальцев, не давая захватить ни кусочка еды. Психую, а еще сгораю от стыда. Я и правда ничего не умею.
— Возьми вилку. Так тоже можно.
Сцепляю зубы, но все же беру вилку. Живот, кажется, сейчас к спине уже приклеится, так есть хочется. Накалываю первый кусочек мяса и в рот отправляю, тут же закрывая глаза и мыча от удовольствия в голос. Это самое вкусное, что я ела в своей жизни! Просто тает во рту.
После беру этот красный соус и щедро вилкой его забираю, пробую на вкус. Вроде ничего, необычно, но…Господи, как же остро! Мой язык словно гореть начинает. Во рту пожар самый настоящий пылает, а глаза чуть ли из орбит не вываливаются. Слезы катятся по щекам.
— Тише, зачем так набросилась?
— А, жжет! Боже, что…что это за хрень?
Быстро машу рукой перед ртом, пытаясь потушить этот пожар, а Всеволод, нахал, хрипло смеется, показывая улыбку свою красивую, до умопомрачения просто. Этот мужчина сейчас просто ржет с меня, и я убить его сейчас хочу за это!
Мне уже кажется, что этот кусок горелого мяса, который я готовить пыталась, и то получше будет, чем это. Кошмар какой. Слезы выступают на глазах от остроты этой.
— Это соус чили. Его немного надо добавлять, а не так как ты, полбанки сразу. Спокойно, просто дыши глубже. Сейчас пройдет.
Делаю, как он говорит, и правда, вскоре жар отступает, а на его месте приятное послевкусие остается. Вздыхаю облегченно.
— Я же говорил, пройдет.
— Лучше бы вы вообще мне этот соус не давали. Чуть без языка не осталась!
— Будешь и дальше дерзить мне постоянно, точно без него останешься.
Бросаю гневный взгляд на мужчину, одновременно засматриваясь на него. Красивый он, хоть и страшный, суровый. Почему-то Арбатов меня притягивает, и не как мышь на сыр, нет. Гораздо сильнее и больше, запретнее. Я смотрю на него как крошечная пчелка на целую бочку меда.
Он пугает меня, и я ненавижу его каждой клеткой своего тела, однако продолжаю на него смотреть, пока не ловлю встречный наглый взгляд, и меня не заливает краска. Спалилась, что называется. Снова.
Быстро опускаю взгляд, и продолжаю ковырять вилкой мясо с рисом. Смотрю куда угодно, только не на него, чтобы не показать Всеволоду Генриховичу, как сильно сейчас блестят мои глаза. И не от слез, нет. А от картинок, которые я случайно вспомнила. Те самые, где мужчина без рубашки был, и голым я его торс увидела впервые. Черт, о чем только думаю. Хватит уже!
Я летаю где-то в мыслях своих глупых, пока низкий баритон не выводит меня из этого постоянного транса.
— Дай сюда свою руку.
Поднимаю взгляд на мужчину. В упор на меня смотрит, зелеными своими глазищами с черными ресницами насквозь прожигает.
— Какую руку? Зачем это?
— Не задавай глупых вопросов.
Я маюсь еще пару секунд, после чего Арбатов сам мою руку берет, бесцеремонно свитер задирает вверх, и обнаруживает повязку мою импровизированную. Одним резким движением сдирает ее, вызывая у меня громкий стон боли.
— Ай, пустите, больно!
Смотрю на свою рану, и не вижу там нет хорошего. Красная она вся жутко, кое-где волдыри отчетливо видны. Раздражение ужасное просто, да еще и кровавый след от когтей. Это Лиза, змейка его любимая, тогда у стены постаралась.