Большие помидоры Машушанина - стр. 4

, – подумал он. Профессор Филип вновь взялся за бутылку водки. И выпил немного. И запил водой на закуску. И чутко осмотрелся. И сейчас походил на лешего, который утащил уже многих грибников в болото. Филип чуть прошёлся по узкой тропке, которою уже отменно изучил. Он бегло осмотрелся. И тут же остановился у больших ёлок. Он припустил тёмные атласные штаны. И принялся справлять малую нужду. На траву полилась пахучая жидкость. Филип машинально оправил кожаную кобуру, где у него таился кинжал с тридцатисантиметровым лезвием. Он научился лихо бросать своё орудие в лесу. Он мастер и броска топором. И лихо метает деревянные острые копья, которые сам изготовляет. Он обожает охотиться с копьём. Редкий шизик. Но он таким способом никого не заловил. Но попыток имелось много. Он как дитё малое бегает по лесу. Как будто играет в индейцев. Но голод не тётка. Он пытается просто себя как-то прокормить.

Небо сияло лазурно. Светило прямо припекало. Наседала июньская жара. Веял лёгкий ветерок. Лес чудно шумел. Листья забавно колыхались. Профессор Филип Сусолович Машушанин-Рябукакин вышел на делянку. Он поднялся в долгую гору. И остановился у большой ветвистой осины. Он навалился на дерево. И достал из-за пазухи бутылку водки. И тут же выпил немного. И запил простой водой из стальной фляжки. И прямо посвежело. Его донимал жар. Тело пылало прямо. На лбу появился пот. Он утёр лицо рукавом плаща. И чутко глянул на пригорок, где находилась его укромная «норка». Филип округлил глаза. И прямо недоумевал. Он обомлел прямо. И сейчас напоминал бешеного жеребца. Он чутко глянул на свой лесной хутор. И тот пребывал в жутком разорении и хаосе. Забор поломан крепко. Жерди перебиты все прямо. Домик лесника нараспашку. И дверь висит на одной петле. И пара досок выбита от двери. Курятник распотрошён. Сетка стальная порвана прямо по центру. И кругом никого не видно. Ни кур, ни гусей, ни уток не видно. На кочках лишь перья валяются. И ещё некоторые кружат по воздуху красиво. Филип одурел просто. Он замер на месте. И несколько ужаснулся. И тут же у него возникли дурные предчувствия, которые его и беспокоили. Мысли путались. «Что за хренотень? Что тут было? Пока я в лесу ходил. Мать ети… У меня тут кто-то всё разбросал. Пух летает перьями по воздуху. Сука бля. Кто тут? Где куры? Не может быть…», – подумал он. Филип лихо побежал по тропе, как дикий лось. Он бросил корзину, в которой лежало три больших подберёзовика. Филип дышал тяжело. Он метнулся в одну сторону. Но мигом передумал. И сменил свой путь. Дышал неровно и горячо. Пульс под сто. И жар ударил дикий. Филип округлил слегка розовые глаза. И прямо уставился на разбитый курятник. И недоумевал сильно. Тот покосился сильно. И сетку как будто рвали стальными зубцами. Все куры исчезли. В дальнем углу постройки лежали лишь потроха и голова курей. Филип ужаснулся. Он схватился руками за свой торс. И чуть прошёлся взад себя. Его повело немного. В зобу дыхание спёрло. Тело охватил жар. Филип подошёл к большой деревянной клетке, где у него находились щенки и собака Лайма. И вновь ужаснулся. Клетка сильно покосилась. И прямо вся решётка вдребезги разбита и разломана. Кругом следы крови. Лайма неживая лежала у стенки. У неё вырвано полживота. И лапа задняя оторвана с корнем. И целая лужа крови натекла. И мухи кружили кругом. И жужжали дурно. Филип ошалел просто. Сердце билось быстро. И прямо ёкнуло крепко. Он усмотрел бурого большого щенка Ванхельсина. Тот лежал без головы на спине. И кровь ещё сочилась из раны. Все остальные щенки исчезли. Лишь шерсть лежала клочками и вся в крови. Филип слегка вздрогнул. Он резко развернулся. В густой, осиновой, еловой чаще затрещали сухие сучья. Он округлил напуганные глаза. И слюнку горькую заглотил. Он был встревожен и крепко перепуган. И слегка замотал головой. Его озарило. Мысли томили жутко.