Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года - стр. 61
Русский интеллигент, не принимавший участия в политико-экономической жизни России, ощущал серую, гнетущую атмосферу провинции. Для большинства «государственная служба» была единственным путем к успеху. Россия XIX века не давала возможности молодым образованным людям в полной мере приложить свои силы и таланты. Возможно, виноваты в этом, как считал Достоевский, безбожие и кажущийся либерализм образованных классов. А может, основная причина заключается в отсутствии той свободной, решительной экономической и политической активности Запада, которая захватила современников Нечаева и Ткачева.[58]
Линия, разделяющая террористов и заговорщиков, весьма условна. Этот классификационный педантизм, представляющийся странным современному читателю, является необходимым и значимым, поскольку затрагивает 60-е и 70-е годы. Заговорщики понимали, что политическое убийство, если и простительно при определенных условиях, все же не может использоваться в качестве основного средства в революционной борьбе. Террористы, в свою очередь, пришли к выводу, что план захвата власти с помощью государственного переворота – несбыточная мечта заговорщиков, не имеющая права на существование в условиях русской жизни. «Хождение в народ» окончилось неудачей. Ожидание массового революционного переворота, носящего, по Бакунину, стихийный характер или, согласно Ткачеву, с помощью жестко организованных небольших групп, смешно в любом случае. Что же остается? Радикалы от чувства безысходности обратились к самой крайней мере – политическому убийству.
То, что индивидуальный террор – наиболее действенный политический способ борьбы, отвергает вся история русского революционного движения. Убийство Александра II в 1881 году похоронило надежды всего поколения, революционеров всех мастей. Те политические партии и группы, которые возлагали надежду на террор, были полностью деморализованы и распались.
Рассмотрим вкратце причины случившегося. Общество, по большей части испытывавшее отвращение к терроризму (в России XIX века «просвещенное общественное мнение» временами допускало возможность террористических действий), возлагает всю вину за случившееся на непосредственных исполнителей. Не считая душевнобольных, идея политического убийства привлекает самых преданных делу революции идеалистов. Их освобождают от агитаторской и организаторской работы, вследствие чего партия теряет самых энергичных руководителей. Терроризм разрушает революционера как личность, и духовно и физически. Глубоко ошибочно обывательское представление о русском политическом террористе как о жестоком человеке с железной выдержкой и решительностью. Сложный психологический механизм, толкающий нормального человека на акты насилия, гораздо чаще делает его щепетильным в вопросах политической власти. Среди людей, готовых ради убеждений пожертвовать собственной жизнью и жизнью других людей, редко найдется человек, готовый спокойно подписать приказ о казни сотен и тысяч побежденных врагов. Большевики это понимали очень хорошо.[59]
В тот период поворот к терроризму был продиктован неудачами других направлений революционной деятельности. В 1875—1876 годах группы народовольцев объединились в революционную народовольческую организацию «Земля и воля». В скором времени разногласия по вопросу о терроризме привели к расколу организации. Революционная пропаганда среди крестьян становилась все более бессмысленной. Даже самые горячие сторонники «чистого» народничества оказались перед лицом неопровержимых фактов. В то время как в 60-х после указа об освобождении то и дело вспыхивали крестьянские восстания, в начале 70-х бунты пошли на спад, а уже к концу 70-х практически прекратились. Движение «в народ» сошло на нет. Предпринимались попытки проникновения в рабочую среду. Но революционное движение по-прежнему чересчур надеялось на крестьян; пролетариат еще только набирал силу, и народовольцы не возлагали на него слишком больших надежд. Народовольцы начали склоняться к терроризму.