Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года - стр. 57
В свой второй приезд за границу Нечаев ухитрился разочаровать Бакунина. Для большей части политической эмиграции Нечаев так и остался мучеником за идею, хотя он оказался убийцей и шантажистом. Теперь отношение революционеров к происходящим событиям существенно отличалось от их позиции еще несколько лет назад, когда Герцена могла привести в ужас одна только мысль о насилии и кровопролитии. В ответ на выдачу в 1872 году швейцарскими властями Нечаева царской полиции раздались возмущенные протесты о нарушении права на политическое убежище. На процессе Нечаев продолжал играть роль политического мученика. После оглашения приговора он, высмеивавший конституционализм и собрание, воскликнул: «Да здравствует Национальное собрание!»[51]
Террористы «Народной воли» в 1880—1881 годах предприняли попытку вызволить его из Петропавловской крепости, но с согласия Нечаева было решено отказаться от этой попытки, и то лишь потому, что приоритет был отдан убийству Александра II.
В 1882 году Нечаев умер в Алексеевском равелине Петропавловской крепости. История его жизненного пути, в отличие от других мыслителей и борцов за революцию, может подтолкнуть западного читателя к вполне объяснимому, но, тем не менее, ошибочному выводу, что Нечаев – «типичный» русский революционер, предшественник революционной тактики и менталитета большевиков. Но даже Достоевский, представитель крайнего русского консерватизма, видел в Нечаеве исключение, индивидуалиста и психопата. Чего стоит одна его гипнотическая власть, которую он время от времени использовал в отношении радикалов, нормальных людей, отрицательно относящихся к его преступным деяниям.
Убийства, шантаж и доносы были гораздо чаще в ходу, чем революционный пыл и самопожертвование. Русский либерал никогда не спешил осудить жесткие меры, отстаиваемые революционерами, поскольку испытывал стыд перед революционерами – мучениками идеи. То же касается и революционеров из «Народной воли», провозглашавших высокие моральные и социальные принципы. Они видели в Нечаеве храброго, преданного делу революционера и не желали знать об убийствах и шантаже. В беспорядочном мире русских революционеров, где все было поставлено с ног на голову, либералы испытывали чувство некоторой неполноценности по отношению к террористам, а революционеры-идеалисты не отказывались от помощи преступного психопата.
Петр Ткачев, в отличие от инфантильного Заичневского, который, несмотря на все усилия благожелательно настроенных к нему историков, был не в ладах с политической философией, известен как оригинально мыслящий философ, сторонник заговорщических методов борьбы. Ткачев родился в 1844 году. Его жизнь исполнена высокого пафоса: поиск самовыражения, революция. Он прошел курс революционного ученичества и в семнадцать лет впервые попал в тюрьму. Ткачев умер за границей, в клинике для душевнобольных, когда ему было немногим больше сорока. Итогом первого заключения Ткачева стало убеждение, что возрождение России требует физического уничтожения всех людей старше двадцати пяти лет. Биограф Ткачева, по всей видимости никогда не слышавший о Фрейде, нашел это заявление «слишком юношеским» и успокоительно добавил, что вскоре Ткачев отказался от плана «омолаживания» общества.