Больше (не) твоя - стр. 9
– Ладно, две недели я потерплю, – хмыкает он и разворачивается, чтобы уйти.
– А вообще, Дава, – говорю ему в спину и прикусываю язык, впервые за много лет я не просто называю его так, а вообще произношу эту версию имени вслух. Непривычно. Слишком интимно для нас. Слишком близко, – столько лет прошло...
– Я не знаю чего от тебя ожидать. Я беспокоюсь за свою семью.
Как же Давид сейчас похож на отца, господи! И голосом и внешне. Такой же высокий, крепкий, мужественный. Темноволосый. Только вот глаза у Давида мамины, её голубой рециссив оказался доминантней карих, изначально доминатных, глаз Вагнера. Как и у Лианы.
– Вообще-то это и моя семья тоже, – заявляю, хмуря нос.
– Которую ты бросила, – напоминает он и уходит.
А я смотрю ему вслед, сжимая в руке махровую ткань полотенца.
Бросила...
Да, бросила!
Потому что тогда так было правильно.
Как и не появляться тоже.
И я бы не появилась...
Я, конечно, не ожидала радушной встречи, но что Давид вот так будет категоричен...
Резко встаю и, откинув полотенце, плюхаюсь в бассейн. Не знаю, могла ли вода остыть за время нашего разговора с Давидом, но сейчас она меня остужает.
Минут десять я плаваю, надеясь, что за это время Давид успел покинуть дом. Беру полотенце и босая шлепаю к дому.
В гостиной сталкиваюсь с Гаяне. Она хмуро на меня смотрит, не отводя взгляда. Хочу пройти мимо, не хочу разговаривать. На сегодня разговоров у меня перебор.
Но старушка не может скрыть своего возмущения:
– Не стыдно тебе в таком виде ходить?
– Это купальник, – оттянув веревочку сбоку трусиков, отвечаю я.
– Он прикрывает меньше, чем нижнее белье.
– В доме живут только женщины, мне перед вами чего скрывать? – хмурюсь. – Что у меня есть такого, чего нет у вас?
– В доме бывает Давид.
– Готова поспорить он видел и более оголенных женщин, – усмехаюсь я.
А то Гаяне у нас думает, что Давид – святой. Знала бы она что и как он умеет. А уж сколько женщин у него было.
– Будь добра, одевайся поскромнее, – даже чуть брезгливо просит Гаяне.
– Скромность и я – на двух разных орбитах, тетушка. Сама же так говорила.
Я не то чтобы злюсь, просто меня все это возмущает.
Женщина хмурится ещё больше. И губы поджимает так, что они тонкой полосочкой становятся.
– Я думала, ты повзрослела, – качает она головой. – А ты все та же избалованная маленькая девочка.
– Маленькой девочкой я была до того, как уехала из этого дома. И не вам меня учить и судить...
– Ах, да, я же тебе никто, – перебивает она.
– Да, очень жаль, что близкой вы мне так и не стали, – парирую я и наступаю на первую ступеньку лестницы.
А Гаяне мне больше ничего не говорит. Видимо с ужасом ящерицу на моей спине рассматривает.
Захожу в комнату и закрываюсь на замок. Коньяк во мне полностью испарился, голова ясная и светлая. А из эмоций – злость и досада. Давно я их не испытывала. Я научилась быть сдержанной, спокойной, моя работа помогла. Причём любимая работа, мне нравилось.
Утром меня будит стук в дверь. Продираю глаза и смотрю на часы на экране телефона. Полдень уже. Н-да, поспала я больше, чем достаточно.
Встаю и иду к двери. Открываю.
– Доброе утро, Лиза, ну ты и соня, – улыбается мне Глаша.
– Доброе. На свежем, морском воздухе очень сладко спится, – зеваю, отвечаю. – Сколько лет я его не нюхала...