Больше (не) твоя - стр. 4

 Раньше я боялась в её глаза смотреть. Они нереально чёрные, бездонные. Все время одинаковые, смотрящие как-то зло и осуждающе. Ну, может только на меня. 

 А сейчас я не боюсь.

 Что они, да и сама старушка, мне сделают? 

– Конечно, оставил, Лиззи, тебя он любил, – отвечает она, а я удивленно хмурюсь. Подобное от тётки я слышу впервые. И это я про любовь отчима и про то, как она меня назвала. 

 Откидываюсь на спинку дивана и настороженно смотрю на пожилую женщину. Она тоже меня разглядывает.

– А как здоровье ваше?

– Не дождёшься – не пожалуюсь, – уголком губ улыбается Гаяне. – А сама как? Много нового привезла?

– Опыт привезла, тетушка, – развожу руками. – Целый багаж. 

– Лучше бы свою дерзость где оставила. Надолго приехала? – равнодушно спрашивает Гаяне.

– А что, выгнать уже хотите?

– Права такого не имею.

– Но желание есть?

 Она медленно прикрывает веки. Так тётка всегда сдерживает свою усмешку. Да и любые другие эмоции.

– Иди, лучше с дороги отдохни. А то вид у тебя не очень, – говорит Гаяне.

Усмехаюсь, отвечая:

– Я тоже по вам соскучилась, – и встаю с дивана.

Но не к себе иду, а на кухню, к Глаше.

– Бухло в доме есть? – спрашиваю я у неё тихо.

– Фи, Лизка, ну что за слово, – хмурится Глафира Николаевна. – Есть вино. И коньяк.

– Это хорошо. Поставь вечером на стол всего и побольше.

3. Глава 3

 Мы с Гаяне не взлюбили друг друга с первого взгляда.

 О, я очень хорошо помню тот день, когда я впервые её увидела.

 То было накануне свадьбы мамы и отчима.

 На смотрины.. тоесть на помолвку приехала огромная, армянская родня Вагнера. Столько людей в доме я никогда не видела. И все такие весёлые, улыбаются, "как дела" спрашивают с искренностью.

 А Гаяне – бац – и другая. Статная, добротная. Невозмутимая. Красивая, да, но как-то страшно.

 Мама моя, к слову, ей тоже не сразу понравилась. Мы другие. Обе блондинки. А Гаяне хотела племяннику вторую жену среди своих.

 Но Вагнер снова женится на русской. 

 Как Гаяне пытала маму! Гоняла страшно. И все ей было не то и не так. Вот все. Даже к платью свадебному, помню, придралась. Мол слишком открытое для церкви. Хотя там все нормально было, небольшой вырез на груди, но это позволительно.

 Своей семьи и детей у старушки не было, там какая-то трагедия у неё в юности случилась, но об этом мне не рассказывали. Гаяне вырастила троих племянников и теперь ездила к ним в гости. К нам намного чаще.

 Все поменялось внезапно. Когда родилась Лиана. И пусть она тоже у нас блондинка, но вот глаза у неё как у Вагнера. И как у Гаяне. Необычная и красивая у меня сестра. Все души в ней не чаяли. 

 А я так и осталась для тетушки чужой. Я подросла и теперь гонять стали меня. Стоит ли говорить, что я бунтовала? Отчего Гаяне меня иначе как "дерзкой девчонкой" не называла. Постоянно жаловалась на меня племяннику. Но он, слава богу, все видел так, как оно есть. 

 Поднявшись в комнату, я падаю на кровать. Беру медведя и, прижимая игрушку к себе, закрываю глаза.

 Усталость берет свое и я буквально отключаюсь по щелчку.

 Просыпаюсь и с удивлением обнаруживаю, что прошло довольно много времени. А ещё, что у меня на столе букет роз. Свежесрезанных. Явно из нашего сада. Хобби такое у Глаши – розы выращивать. А Вагнера и маме это нравилось.

 Поднимаюсь с кровати и иду к двери. Открываю и выглядываю, прислушиваясь. И тут вижу Глашу – она по лестнице поднимается, как всегда бесшумно.