Больше (не) твоя - стр. 14
Я никогда до этого не видела жену Давида. И дочь тоже.
Нина невысокая, яркая брюнетка. Талия тонкая, живот там явно плоский, грудь меньше, чем моя, но есть. Нижняя часть ее тела немного грузная – такая особенность, фигура по типу "груша". Не замечала раньше, чтобы Давиду такие нравились. Хотя, вкусы же меняются, может он стал падок до аппетитных поп?
Лицо у Нины практически кукольное. Большие глаза, пухлые губы, идеальный нос. Но чудится мне, что всем этим жену Давида не природа наградила. Неестественно немного. Прямо вижу руку хорошего хирурга.
Глаза серые, ближе к зелёному. И сейчас они смотрят на меня в упор. А женские брови, очень качественно сделанные у косметолога, плавно сходятся у переносицы.
Что ж, интересно, она в курсе кто я. В том смысле, что я – тот самый отщипенец, приёмная дочь её свёкра, много лет уехавшая из дома.
Но знает ли она... другое?
Мог Давид ей рассказать?
– Ну а теперь вы расскажите? – обращается Гаяне к Максиму Иммануиловичу, когда Нина с дочкой садятся за стол.
– Конечно, – адвокат кладёт вилку и вытирает губы салфеткой. – Вагнер Самвелович попросил меня собрать вас всех, чтобы сообщить кое-что до оглашения завещания.
8. Глава 8
Все в ожидании смотрят на адвоката. Как будто замерли и не дышат. Лишь маленькая Амалия, дочь Давида, радостно сидит у отца на коленях. Ребёнку нет никакого дела до происходящего, она просто рада видеть своего папу.
Кстати, дочка, практически вылитая мама. Только вот глаза у неё Давида. По ним одним можно понять – никакого анализа ДНК не надо.
– Вагнер Самвелович указал в своём завещании много людей, но самые важные и близкие вы, и наконец собрались, – улыбается адвокат и смотрит на меня, а потом резко переводит взгляд на жену Давида, – за исключением вас, Нина Викторовна, но вы здесь как представитель вашей дочери, ведь после развода дочь остаётся с вами, как мне сказал Давид Вагнерович, правильно?
Давид тут же кивает, а вот его супруга лишь хмурит брови.
– Не будет никакого развода! – слишком уж громко заявляет тетушка. – Решение до конца они ещё не приняли...
– Гаяне! – рявкает на неё внучатый племянник. – Просил же – не лезь! Мы сами разберёмся!
Старушка тут же тушуется. А я удивленно смотрю то на Давида, то на Гаяне.
Не припомню чтобы так с тетушкой даже Вагнер разговаривал. Во всяком случае на людях. И ведь она сейчас смиренно отступает, опустив голову, слушается. Что ж, теперь старший в этой семье Давид.
И, каюсь, я даже ликую немного. Мелочь, а приятно.
– Я продолжу, – говорит адвокат, – Вагнер Самвелович очень хотел, чтобы вся семья была в сборе, чтобы те, кто когда-то поругались – смогли бы найти путь к примирению. Чтобы вы все снова жили одной большой и счастливой семьёй – на этих словах Давид фыркает. – Он хотел дать вам шанс на это. Так что, сообщаю: чтобы вы все смогли получить оставленное Вагнером Самвеловичем наследство, вы не должны никуда уезжать из этого города, и минимум раз в неделю собираться на большой семейный ужин в этом доме. И так до официального вступления в наследство. Тоесть полгода, а точнее уже меньше, начиная с сегодняшнего дня.
– Что за бред? – цедит Давид сквозь зубы. И он озвучивает сейчас мысли всех других, вот таких необычных наследников. А я усмехаюсь, не специально, но получается громко. И на меня все оборачивается.