Больше не твои. После развода - стр. 34

— Отвечай!

— Я ему не жена, — отвечаю, закашлявшись.

— Бывшая жена? — переспрашивают нервно. — Быстрее отвечай, не тормози! Рядом с ним его дочь?

Поняв, что он говорит о Селин, я широко распахиваю глаза и начинаю резко качать головой.

— Я не знаю, о ком вы говорите! — верещу в ответ.

Однако, на лице амбала, сильно похожего на тех, что работают на Рамиса, уже появляется догадливая и самая страшная ухмылка.

— Значит, девчонка его дочь. Тогда передай новоиспеченному папаше, чтобы он вернул должок прошлому, иначе это был первый и последний день рождения дочери, на котором он побывал.

Меня трясет.

Сильно.

То ли от страха, то ли от лютой ярости к Рамису, из-за которого теперь моей дочери грозила опасность.

— Все запомнила?

— Д-да…

— А если он заартачится, ты постарайся уж его уговорить, — произносит амбал с мерзкой улыбочкой и намеками. — А то найдут у тебя парочку красных татуировок на запястье и подумают, что жена-истеричка сама это с собой сделала. Опыт у тебя уже есть, правда? Ну и дочку жалко будет. Понимаешь, о чем я?

— Да, — произношу ошеломленно. — Понимаю…

11. Глава 11

Звук пощечины оглушает и без того накалившееся пространство.

Я отшатываюсь от Рамиса и не сразу понимаю, почему моя рука горит огнем, а глаза Рамиса, как только он поворачивает бордовое лицо обратно в мою сторону, загораются бешенством и невиданной яростью.

До меня медленно доходит: я ударила Рамиса. Я дала ему пощечину.

— Я тебя шлепну, Айлин, — цедит он тихо и так, чтобы дочь не услышала. — Еще одна такая выходка, и я тебя шлепну.

Рамис искусно снижает тон и скалится, давая понять, что находится на грани, а у меня так не выходит. Эмоции, бурлящие внутри, сотрясают мое тело и снаружи. Я так и не научилась контролировать свои эмоции.

— Они угрожали, что убьют ее! Угрожали! Он держал меня за шею и говорил это прямым текстом!

Рамис закрывает мне рот. Хватает за затылок, который все еще горел огнем от удара в туалете, и вжимает меня в свою грудь. Я упираюсь кулаками в его грудную клетку, бью его по плечам и жесткому торсу, но ему хоть бы что. Не человек, а беспощадный зверь — вот, кто такой Рамис Валиев.

И теперь из-за него у нас возникли серьезные проблемы.

— Тихо. Успокойся, — повторяет он в который раз. — Селин сидит в машине. Чего ты добиваешься своими истериками, Айлин?

— Мне страшно! Мне страшно… — повторяю я тихонько, когда понимаю, что Рамис больше не злится и что мне не нужно колотить его в грудь в попытке защититься от ответной агрессии.

— Ресторан обыскивают, камеры просматривают. Ты в безопасности. Селин тоже. Тихо. Просто дыши, Айлин. Просто, черт возьми, дыши.

Зажмурившись, я всхлипываю все реже и тише.

А кулаками, вместо того, чтобы биться в истерике, я вцепляюсь в заснеженное пальто бывшего мужа. Боже, как же мне надоел этот снег, как же хочется тепла и простого человеческого спокойствия!..

Я всхлипываю. А затем еще, и еще, и еще. Но уже значительно тише, это уходил остаточный страх.

— Вот так, Айлин. Умница, — хвалит Рамис, прижимая меня к себе. — Я найду того, кто с тобой это сделал. И других найду. Они за все заплатят, Айлин.

— Селин… Они угрожали ей…

— Я вас защищу.

Не выдержав, я вновь ударяю его в грудь и жестоко упрекаю:

— Сначала ты появляешься в нашей жизни, создаешь нам проблемы, а потом говоришь, что защитишь!