Больше не твои. После развода - стр. 27
Вероятность отцовства: 99,9999%%.
Сжимая в одной руке бумагу с результатом, а в другой — сладкий сироп для дочери, меня добивает звонок от Рамиса.
— Убедился? — спрашиваю его тихо, ответив на звонок.
— Я хочу, чтобы в ее свидетельстве стояло мое отчество.
— Ну, это уже слишком, — выдыхаю со свистом.
— Слишком — это давать отчество по своему отцу, Айлин.
— Рамис, ты не хотел детей. Почему для тебя так важно, чье отчество будет у Селин?
— Она и моя дочь тоже. Бумаги у тебя на руках. Прочитай еще раз, Айлин, — произносит он довольно убедительно.
— Я прочитала, черт возьми, — не выдерживаю я, скрывшись от дочери в другой комнате. — А теперь послушай ты: четыре с половиной года назад ты заявил о разводе и…
— Да к черту что было пять лет назад! — взрывается Рамис.
— …ты отправил меня на аборт! Я молила тебя! Каждую ночь перед визитом в больницу я молила сохранить этого ребенка, я умоляла тебя перед кабинетом врача!
— К черту все, что было кучу лет назад!
— Не к черту! Я не могу так легко забыть…
— Боюсь у тебя нет выбора. Я собираюсь принимать участие в жизни дочери не меньше, чем ты. Ты еще ничего не поняла, Айлин?
— Иди к черту, Рамис! — бросаю напоследок и сбрасываю вызов.
А затем, опустив руки вдоль тела вместе с апельсиновым сиропом и зажатым телефоном, я понимаю, что нет.
До этого момента — я еще ничего не понимала.
И то, что Рамис в моей жизни теперь, увы, навечно — тоже.
9. Глава 9
Сегодня шел четвертый день, как Селин температурила, и все это время мне приходилось переносить встречи с Рамисом без причины, ведь о температуре дочери я решила ему не сообщать.
Рамис звонит почти каждый день, и каждый день мне приходится говорить что-то в духе про волшебное «завтра», а в какой-то момент я и вовсе перестаю отвечать на его звонки, посвятив все свободное время тому, чтобы сбить температуру дочери и облегчить ее кашель. Лечение дается нам с трудом, но к частым болезням дочери я уже привыкла. Каждый год врачи лишь разводят руками и объясняют это слабым иммунитетом ребенка, выписывая нам путевки в санаторий или рекомендуя отвезти дочь на море, чтобы подышать морским воздухом.
В санаторий мы ездим каждый год, а вот до моря, увы, еще не добрались, из-за чего порой я считала себя просто ужасной матерью. Бизнес сделать смогла, успешно развить его смогла, а вывезти дочь на море — нет…
— Мама, но я не хочу в садик. Я хочу болеть, — неожиданно произносит Селин после визита педиатра, которая с равнодушным лицом сообщила, что ребенок полностью выздоровел.
— Нет такого слова «не хочу», есть слово «надо», — отвечаю дочери так же, как когда-то отвечали мне.
Мама очень часто повторяла мне эту фразу. Сейчас бы я все отдала, лишь бы услышать от нее еще несколько подобных нравоучительных слов, однако, к моему ужасу, три года назад ее не стало.
Не выдержало сердце.
Перед тем, как я вышла замуж за Рамиса, у нее обнаружили рак. На протяжении следующих нескольких лет она проходила длительные курсы химиотерапии и получала изнурительное, но эффективное лечение, которое спонсировал Рамис. Рак мама победила, но химия, после которой мама прожила еще три года, в итоге забрала ее сердце.
Я до сих пор помнила нашу последнюю с ней встречу. В тот день мама настаивала, чтобы я рассказала Рамису о дочери или она обещала сделать это за меня.