Большая книга ужасов 2015 - стр. 24
Джучи тоже обернулся, у Ники по спине побежали мурашки.
– Привет, – кивнул незнакомец.
– Ты что, идиот?! Чего уставился? Вали давай! – рявкнула Ника в ответ. От страха, конечно же от страха. Как же она испугалась! Коленки противно подрагивали и подгибались, майка липла к спине.
– А ты со всеми так здороваешься? – удивился тот.
– А что ты крадешься, как… Ты вообще кто? Чего надо? Чего делаешь тут?
– Я тут стою. С девчонкой красивой разговариваю.
Ветер опять забросил челку ему в глаза.
– Тут вообще-то мое место, – угрюмо отчеканила Ника.
– Купила, что ли, внучка олигарха? Частное владение?
– Не твое дело. Может, и купила. Вали!
С каждой собственной хамской репликой Ника раздражалась все сильней. Крыша, если честно, была ничья, сиди кто хочешь…
Нет уж, дудки – это была ее крыша! Ее город, ее ветер, ее рогатые антенны, ее серебряная жестяная чешуя, ее красноватое солнце, ее кошачья луна. Что тут делает этот белобрысый перец? Зачем нарисовался? И… как его прогнать? Ведь не драться же?
А сам этот гад, увы, не торопился проваливать прочь.
Ника попыталась прожечь его взглядом, но попался огнеупорный.
Гад усмехнулся.
Демонстративно, из-под ладони, прищурился на солнце, шагнул ко второму кирпичному дымоходу и непринужденно уселся рядом.
– Эй, эй! – запаниковала Ника. – Ты чего тут… ты сидеть, что ли, тут собрался?
– Могу станцевать, – небрежно отозвался незнакомец. – Но только после нежных и горячих просьб.
И замолчал, принц датский… вольно вытянув ноги в синих потрепанных джинсах. И в кедах. Он был точно в таких же кедах, как она.
Нет, ну что за наглость?!
Кеды, понимаете ли! На ее крыше!
Ника обожала кеды.
Оставалось делать вид, будто она тут абсолютно одна. Через две минуты абсолюта Ника нервно почесала нос, через три – коленку, через пять невыносимо зачесалось все.
Вражеские ноги независимо торчали рядом.
Крыша больше не принадлежала ей.
Ее захватили.
«Может, подойти – и в лобешник ему? А вдруг ответит? А, плевать! Вот прямо сейчас встану и врежу…»
Ей ужасно мешала собственная растянутая выцветшая рубашка. Выбежала-то она в домашней – боевой и потрепанной. И коленка, как назло, торчала наружу из джинсов – поцарапанная, угловатая, никакой в ней загадки, одна бледность. Ника торопливо поджала ноги и осторожно покосилась на захватчика.
– Какие у вас милые дырочки на коленях, – улыбнулся тот. – Зачем вы их прячете? Оставьте.
«Убью! – решила Ника. – Задушу… Или все-таки в лоб?» – она развернулась к врагу.
– Я тебя тут уже давно наблюдаю, – таинственно понижая голос, сообщил белобрысый. – Ты тут все время сидишь с котом на моей крыше. А неделю назад пропала. Вот решил познакомиться на всякий пожарный, вдруг опять пропадешь. Тебя как зовут?
– Это моя крыша!!! – взвыла Ника. – Врешь, никого тут, кроме меня, никогда не было! Я бы заметила… А ты… трепло ты, понял! И давай двигай отсюда, пока не получил, шевели масленками!
Гад неторопливо поднялся, показал крупные белые зубы, прям лопаты, хоть могилу ими копай.
– Спорим, я тут был?
– Спорим! – прошипела Ника.
Они замерли нос к носу. Он был выше и вообще лось: длинные ноги, плечи. А она, небось, лохматая, как готичный утконос. Ну и плевать! Было бы перед кем.
Парень сделал приглашающий жест рукой: «Пожалуйста…» – и двинул вперед. Ника, возмущенно сопя, потянулась следом.