Болотный Человек Bogman - стр. 9
А девочкам в финале повезло. Адвокат хороший попался, хоть и дежурный. Даже я удивилась. Обычно с карточкой суда не миновать. Они признались во всем и приятеля своего сдали, некого Эрика Акаева. Сами никогда раньше не попадались, и поэтому им сделали так называемое предупреждение с занесением. Это слабая мера наказания, когда судимости у тебя нет, но твои данные закону известны. Если нарушишь закон в ближайшие три года, то пойдешь под суд как миленький, и это старое дело там помянется не на пользу. Отпечатки пальцев девочки дали нехотя, потом сфотографировались. А когда пришла очередь сдать анализ ДНК, они заволновались. Пришлось объяснять, что волос никто у них рвать и кровь брать не будет. Эти времена прошли. Теперь им просто повозят щеточкой во рту, собрав немного живых клеток. У нас, как и кожа на теле, слизистая все время отслаивается, обновляя клетки. В отличие от мертвых, сухих клеток кожи, эти – живые, влажные и больше годятся для снятия ДНК. Я своим семиклашкам это каждый год объясняю. И они разглядывают свои клетки под микроскопом с восторгом и брезгливостью. Обязательно один из них скажет: «Так вот почему по утрам во рту бяка, даже если вечером зубы чистил!»
Девочек выпустили на волю. Они тревожно, как испуганные птички, поглядывали друг на друга. А получив назад свои вещи, первым делом принялись кому-то посылать сообщения с мобильных телефонов. Я посмотрела на часы. Полвторого. Оказывается, пока мы работали, пошел дождь. День тут же превратился в вечер, так как немедленно переменились все цвета. С дождем ко мне всегда приходит усталость. Типичное дело для британского климата, можно все лето в плаще проходить. А Джулия сегодня не работает. Что ли к Филу зайти на предмет субботних планов через неделю?
Филипп хороший друг. Он уже не работает в арестантской. Он повышается и в данный момент проходит кучу всяких курсов и переподготовок. Я в их рангах слабо разбираюсь, но его новая должность будет очередным шагом к званию следователя. А сыщиком ему быть очень даже подойдет. Может быть, он серьезнее станет. В свои тридцать пять он иногда ведет себя как мальчишка, и это несмотря на то, что он перенес два года назад ужасную потерю. Его хорошенькая жена Лора умерла от запущенного рака груди. Фил, наверное, так до конца и не отошел. Да, наверное, и не отойдет. Несмотря на всю его внешнюю веселость, в его глазах осталась глубокая пустота, бездна, полная холода и тьмы. Она появилась в тот самый день и долго потом мраком окружала его, отталкивая друзей и всяческое сочувствие. Постепенно она стекла в него вдоль появившихся морщин, как по водостоку, и осталась глубоко в глазах. Поэтому во время различных мероприятий, сальсы в клубе, несмотря на шутки и выходки, которые он себе позволяет, все стараются не смотреть ему прямо в лицо. Так легче верить, что он снова стал самим собой и что все позади.
Я поднялась с сопровождающим полицейским по светлой лестнице на четвертый этаж. Это по-нашему он четвертый, а по-англицки, как вы знаете, – третий. Там находился отдел, связывающий полицию с отделом судмедэкспертизы. «Форензики» – называю я их про себя. Туда меня привели поиски Фила, и я увидела его в лаборатории в компании какого-то толстячка со знакомым лицом. Этот сидел к Филу спиной и занимался своими делами. Где я его видела? Его, кажется, Боб зовут… или Бред? Что-то на «Б». Как же мне плохо запоминаются некоторые имена! Легче латинские названия растений запомнить, ей-богу!