Бокал тумана. Кто убил доктора Чехова - стр. 3
На нас, кто будет читать?
Или на неё?
Так ведь событие-то радостное – желудочный сок Чехова светило нашло нормальным и пожало плечами.
Пить шампанское пока ещё рано.
Чеховеды пишут: из Берлина, около 9—10 июня Чехов с женой приезжает в Badenweiler.
Это курортная карта Чехова, который здесь будет называться herr Tschechow – герр Тсшешоф. А wochen – значит недельная.
После смерти мужа, Ольга Леонардовна станет вести дневник в виде писем Чехову:
– «Помнишь, как мы любили с тобой наши прогулочки в экипаже, нашу „Rundreise“, как мы её называли?»
Rundreise с немецкого – круговое путешествие, тур, турне, круиз: то есть – путешествие по кругу. Кроме термальных источников и римских развалин, в городишке была ещё одна достопримечательность – круговая аллея, заложенная ещё в 1758 году и в течение ста пятидесяти лет превращённая в ухоженный парк с озерцами, ручейками и в силу местного мягкого климата, усаженный всяческими экзотическими растениями – по аллее в этом парке и катались по кругу на извозчике Чехов с супругой.
Вот она, эта Rundreise, только зимой.
Примерно так она выглядит летом —
почти рай на земле.
Но очень скоро этот рай обернётся для Чехова адом.
Книппер-Чехова:
– «Какой ты был нежный, как я тебя понимала в эти минуты.
Мне было так блаженно чисто на душе.
Помнишь, как ты тихонечко брал мою руку и пожимал,
и когда я спрашивала, хорошо ли тебе,
ты только молча кивал и улыбался мне в ответ.
С каким благоговением я поцеловала твою руку в одну из таких минут!»
Боже! Семейная идиллия в раю – жена целует руку мужу.
А жить Чехову оставалось уже две недели.
Но, главное, чтобы она этого не поняла.
Главное, чтобы ей было хорошо.
Книппер-Чехова:
– «Ты долго держал мою руку, и так мы ехали в сосновом благоухающем лесу.
А любимое твоё местечко была изумрудная сочная лужайка, залитая солнцем.
По прорытой канавочке славненько журчала водичка, так всё там было сыто, напоено, и ты всегда велел ехать тише, наслаждался видом фруктовых деревьев, которые занимали огромное пространство и стояли на свободе, не огороженные, и никто не рвал, не воровал ни вишен, ни груш.
Ты вспомнил нашу бедную Россию…»
Это да, это да – ни груши, ни вишни, в России лучше без присмотра не оставлять.
Впрочем и лыжи тоже.
Книппер-Чехова:
– «А помнишь очаровательную мельничку, – как-то она внизу стояла, вся спрятанная в густой зелени, и только искрилась вода на колесе?
Как тебе нравились благоустроенные, чистые деревеньки, садики с обязательной грядкой белых лилий, кустами роз, огородиком!
С какой болью ты говорил:
– «Дуся, когда же наши мужички будут жить в таких домиках!»
Дуся, дуся моя, где ты теперь!»
Дусей – Чехов в письмах называл жену.
Теперь – она его.
А ещё – они говорили о ребёнке.
Которого у них нет.
Чехову сорок четыре…
Но об этом – потом.
А «наши мужички» в таких «домиках», с «канавочками» и «мельничками» как в Германии жить, увы, никогда не будут.
Но, может, оно и к лучшему.
А вот баденвейлерские мужички скоро покажут Чехову, как надо жить.
Книппер-Чехова:
– «Доктор Швёрер, к которому мы обратились, оказался прекрасным человеком и врачом».
Доктора Швёрера называют в интернете то Йозеф, то Эрик, а то ещё как.
Поэтому, хоть он на самом деле и Joseph будем звать его просто – Schwoerer.
Лев Рабенек:
– «Доктор Schwoerer был сравнительно молодой, красивый и приятный в обращении человек.