Бог умер, да здравствует Бог - стр. 31
– Ты спятила? – обратился я к ней, когда она соизволила повернуть ко мне своё лицо, на котором застыла холодная решимость. – Ты что хочешь пересечь Великий лес в смертном обличие? Смерти захотела?
– Ты же как-то пересёк, – она аккуратно выдернула руку и сурово уставилась на меня. – Тебя ведь свергли не сюда. Как-то же ты тут оказался.
– Я другое дело, – покачал я головой. – Мне можно делать что угодно: меня не жалко.
Ючке удивленно вскинула брови, и я поспешил объяснить:
– Если ты, дочь самого Бо Юкана, так глупо помрешь в попытке пересечь Великий лес, то даже не представляешь, что начнётся. А если ещё застанут меня неподалёку от места трагедии, так и я под разнос попаду, – я снова схватил её за руку, привлекая внимание. – Ты должна постараться найти убежище где-нибудь здесь, под солнышком. Разве твои братья тебе помочь не смогут? У них же половина Юдоли под крылышком. Если хочешь, я помогу тебе связаться с ними, я знаю, где находятся их храмы.
Она посмотрела на меня, как на душевнобольного.
– Ты сейчас серьёзно? – она резко выхватила руку и подняла палец к небу. – Если бы там кому-нибудь было дело до моего существования, я бы здесь не оказалась. А если бы и оказалась, то ко мне бы приставили слугу или провожатого, или дали в моё ведение земли, где я бы смогла работать и исправлять свои ошибки. Ты так не считаешь?
Тоже верно. Об этом я как-то не подумал. Боги, которых свергали на короткий срок, обычно и правда коротали сотню другую лет во владениях своей многочисленной родни, изредка выполняя поручения младших богов и выслушивая понукания от старших. Да и в целом жизнь таких богов мало чем отличалась от будних дней в Небесной Тверди. Но вот те, кого ссылали за серьёзные проступки на длительный срок, такие как я, например, лишались такой привилегии. На сколько же лет сослали эту ещё совсем зелёную, ничего не смыслящую в жизни бессмертных богиню?
– Даже несмотря на то, что никому до тебя нет дела, – упорствовал я, – не значит, что нужно идти на верную смерть.
– Я не собираюсь умирать, поэтому мне и нужно в город, – мягко и вкрадчиво проговорила она, словно я был маленьким, глупеньким ребенком. Это кто тут из нас глупый, а? Я хотя бы не лезу в самое пекло, зная, что могу там погибнуть. Ну, по крайней мере, сейчас. То ли дело раньше…
– А как же твоё священное орудие? Разве тебе не нужно его искать? – попытался переубедить её я. – Вдруг оно где-то рядом, мечется в растерянности, вдруг ему страшно и одиноко. Давай для начала поищем его, а потом будем думать над тем, что делать дальше.
– Я не буду его искать, так что перейдём сразу к думам о будущем, – Ючке покачала головой, отвернулась от меня и снова зашагала вперёд.
– Почему? Ты настолько беспечно относишься к своим вещам? – я, с трудом переставляя ноги, двинулся за ней.
– Он не захочет меня видеть, – сухо проговорила она, ускоряя шаг.
Чего? Постойте-постойте. С каких пор бога вообще должны волновать желания его священного орудия? Нет, серьёзно. Кем бы ни было твоё орудие в момент жизни, после смерти оно становится вещью – это всем известный факт. И даже если сейчас у него есть руки и ноги, это ещё не означает, что орудие перестало быть вещью. Вы же не станете относиться со всей серьезностью к стулу или к телеге, если они вдруг заговорят и начнут перемещаться в пространстве на своих двоих? Вот и боги не станут.