Бог не проходит мимо - стр. 38

«Ямщик, не гони лошадей, мне некуда больше спешить», – кажется, это неслось из какого-то кафе, а теперь навязчиво крутилось в голове. «Да, мне действительно некуда больше спешить, и жить мне больше незачем, он предал меня, растоптал, меня больше нет».

В одном из кривых переулков она набрела на храм. Кажется, он не так давно открылся, колокольня была еще в лесах, а главный купол уже блестел свежей позолотой. Алене захотелось зайти. Просто так. Может, помолиться, а может, и возопить к Богу о своей скорби. Ей казалось, что там внутри тишина и полумрак, тихо, потрескивая, горят свечи, и старушка в белом платочке дремлет у свечного ящика. Она встанет на колени у иконы Богородицы, поскорбит и ничего просить не будет, просто постоит.

Первое, что бросилось в глаза, так это обилие света, исходившего от центрального паникадила. Алена сразу не поняла, что происходит: пение хора, скопление людей… «Исаия, ликуй, Дева, имей во чреве и роди Сына Эманнуила». «Святые мученицы иже страдавша и венчавшися…» – донеслось до ее слуха.

Алена стояла в ошеломлении, у нее кружилась голова. В храме шло венчание. Пожилой священник в правой руке высоко держал крест, а левой рукой, связав руки брачующихся епитрахилью, вел их вокруг аналоя. Стройными голосами пел хор. Лицо невесты в обрамлении венка из белых цветов казалось строгим и сосредоточенным. В женихе Алена узнала Андрея.

Январь 1996 года. Андрей бросился поднимать рассыпавшиеся листки.

– Простите, я не заметила, – лепетало существо, – я сама подниму.

В коридоре царил полумрак, и лицо девушки невозможно было рассмотреть. Белый платок ее сполз на плечи, несколько непослушных локонов падали на лицо, и она их сдувала или откидывала движением головы.

– Вы из регентской школы? – Это был глупый вопрос, откуда ей еще было быть. – Вас как зовут?

– Вероника, – робко пролепетало существо.

– Вы в смешанном хоре поете?

– Да, а я вас знаю, вы Андрей из четвертого класса. – Она немного осмелела, растерянность ушла. Непослушная прядь волос выскользнула из-под платка, пальцами она заложила ее за ухо.

– Откуда вы меня знаете? – отчего-то немного заискивая, спросил Андрей.

– Так ведь мы же в одном хоре поем, вы и не заметили? – Вероника заметно повеселела.

– Давайте на «ты», – предложил Андрей.

– Да, давайте, то есть давай. – Теперь она даже засмеялась, и на щеках ее появился еле заметный румянец.

– Давай прогуляемся после ужина, – предложил Андрей, правда, почти не надеясь на положительный ответ.

– Да, после ужина, я на спевку опаздываю, тогда до вечера?

На спевку Вероника летела как на крыльях. Какое это было счастье, наконец он обратил на нее внимание.

Вероника давно и безнадежно была влюблена в Андрея, который, как говорили у них на регентском, не замечал ее в упор. Встречать его в коридоре, в хоре и на спевках было для Вероники сущей мукой. Андрей ее не видел. Он был почти всегда весел. Легко общался с регентшами из их хора, шутил и смеялся. Буднично бросал им «привет», «пока». Вероника об этом только мечтала, с ней он ни разу даже не поздоровался. А ей так этого хотелось! По природной своей робости она не могла первая с ним ни заговорить, ни даже поприветствовать. На других ребят она и не смотрела: сказывалось теткино монашеское воспитание, которая всю жизнь внушала ей, как надо блюсти себя, а не как общаться с молодыми людьми. И Вероника блюла, два года тайно наблюдая за Андреем и тайно о нем страдая. О том, что она влюблена, не знал никто, кроме лаврского духовника отца Ефрема, к которому Вероника ходила изливать свою душу. Как-то отец Ефрем сказал ей: «А ты молись преподобному Сергию, может, Господь вас и столкнет». Вот Ника и молилась, каждый день ходила на акафист к Преподобному.