Бог не проходит мимо - стр. 36
– Надо взять еще мяса, – подумала Настя, – у нас событие, надо мужу приготовить вкусный ужин, прежде чем сообщить.
Три тяжелые сумки повисли на коляске. Коляска недовольно заскрипела.
– Симочка, пройдись ножками, а то нашей коляске очень тяжело все везти, – сказала Настя, ссаживая недовольную Симу, которая крайне не любила ходить ножками. Симе было уже три года, но расставаться с коляской она не желала. Впрочем, и Насте было удобно с коляской, все из-за того же рынка.
– Скоро начнется токсикоз, недели через две, – погрузилась Настя в свои печальные думы. – Кто станет все это таскать, кроме меня. Дети, коляска, авоськи останутся при мне. Придется, преодолевая приступы тошноты, покупать продукты, готовить еду… А если опять повторится то… Нет, не надо думать об этом. Отвлечься. Веру надо записать в дом детского творчества и на подготовку к школе. Надо зайти туда и узнать, какие есть кружки для ее возраста. Только не сегодня, с сумками это нереально.
– Вера, ты хочешь ходить на лепку или на рисование?
– Хочу, а когда мы пойдем?
– Пока не знаю, надо все разузнать.
– Мама, достань мне птичку!
– Как я тебе ее достану? Она на проводах сидит.
– А может, она мертвая, и ее можно достать.
– Если она сидит, значит, она живая, и достать ее невозможно, – с улыбкой объясняла Настя.
Начал накрапывать холодный дождь, вначале мелкий и редкий, с каждой минутой становясь все сильнее и сильнее.
– Девочки, идемте быстрее, а то промокнем.
Вскоре Настя поняла, почему свекровь оставила свои сапоги. Старая кожа немилосердно, как губка, впитывала влагу. Ногам стало отвратительно сыро и холодно.
– Еще простуды не хватало, ведь беременность. Опасно болеть на таких сроках, да и таблетки нельзя.
Пришлось посадить Симу в коляску и увеличить темп. Теперь они почти бежали. Вера начинала периодически хныкать, коляска жалобно попискивала и подозрительно кособочилась. Прогулка явно не удалась. В довершение всего, правда, почти у самого дома, у коляски отвалилось колесо.
– Не выдержала старуха такой жизни, – с отчаянием подумала Настя, – а ведь она еще так нужна. Сима, сумки сами не ходят.
Эта коляска, конечно, видала виды. Ее отдали прихожане еще для Веры, а до Веры на ней покатались два мальчика. И хоть коляска была очень добротная, итальянская, из дорогих, но и она уже не в состоянии была выдержать подобные муки. Конечно, ей уже должен был наступить конец.
Как добрались до дома, Настя не помнила. Дождь, ноющие дети, сломанная коляска и три тяжелые сумки, да еще беременность в придачу.
В квартиру не вошли, а ввалились в буквальном смысле этого слова.
– Надо готовить обед, кормить детей, укладывать спать и самой прилечь, хотя бы на часик, если получится, конечно. Да и срочно в шерстяные носки, а то простуды не миновать.
Настя почти падала от усталости. Она прилегла, блаженно закрыла глаза, и воспоминания унесли ее в, казалось, такой далекий май 96-го года.
Май 1996 года. Алена была так весела, что Настя мгновенно поняла: подруга еще ничего не знает, и ей самой придется сказать о том, что произошло.
И может быть, принять весь удар негодования на себя. Настя не знала, с чего начать и что говорят в подобных случаях. Она не понимала, почему Андрей не сделал этого сам. Не знала и не понимала, а от Сергея – кстати, друга Андрея – она никаких внятных объяснений добиться не смогла. Какая дурацкая ситуация! Тем не менее Сергей сегодня уехал к Андрею на венчание. Настя с ним не поехала – это было бы подлостью по отношению к подруге, к тому же Настя знала, что именно сегодня Алена возвращается. Что же она должна сказать сияющей подружке, которая уже бросилась ее целовать? «Алена, не волнуйся, но твой Андрей сегодня венчается?». Смешно и глупо.