Бог не проходит мимо - стр. 32
– Так нельзя, – рассуждала про себя Настя, – нельзя раздражаться на детей, в конце концов, это грех.
Теперь обе малышки завыли еще громче, умаляя мать сквозь рев и слезы не делать этого и не лишать их любимой «бибон».
– Так, девочки, собираемся и идем гулять, – как можно строже произнесла Настя.
– Ула-а-а, гулять! – И девчонки вприпрыжку побежали в свою комнату, мгновенно забыв, что их собирались лишить бесценной игрушки.
Наконец дети были упакованы и нетерпеливо топтались у двери.
– Теперь коляску, авоськи, платок на голову, а еще деньги. Ну, конечно, как без них.
Настя открыла жестяную коробку из-под печенья, куда муж складывал зарплату. В коробке тоскливо лежала последняя бледно-голубая бумажка.
– Негусто, учитывая, что зарплата только через неделю. Хотя бы были требы, а то и от голоду околеть можно. Требы-то есть всегда, только бумажки от них не всегда попадают в эту коробочку. Муж их часто тратит на книги, а книги ныне дорогие. От голоду не помрем, а вот сапоги Верке и мне будут только через неделю, и то неизвестно, хватит ли.
Настя представила, как коробка наполняется розовыми и голубыми бумажками, и она идет покупать себе теплые осенние ботинки на меху. Удобные и теплые, в которых не будут мерзнуть ноги, особенно пальцы, у нее всегда мерзнут пальцы. И Верочке сапожки, тоже удобные и теплые, на размер больше, чтобы с носком и на два сезона. А Симе в утешение она купит тапочки в виде пушистых собачек.
– Ну о чем я думаю, только о деньгах, как так можно. Прости, Господи. Надо бежать.
Дети в прихожей недовольно завозились, им уже становилось жарко. Сима запищала, стала жаловаться, что ее толкает Вера.
Наконец выкатились на улицу. Свежий прохладный ветерок вначале показался даже приятным. Настя взяла курс на рынок. В соседний супермаркет она ходила крайне редко, по большой необходимости, когда идти до рынка не было ни времени, ни сил. Цены в супермаркете казались ей крайне высокими для их скромного семейного бюджета, поэтому прогулку с детьми почти всегда приходилось совмещать с походом за продуктами. За что любила Настя дачу, так это за то, что хотя бы там не надо было решать продовольственную проблему. Этим всегда занималась свекровь, и хотя с ней у Насти хронически были очень сложные отношения, в этом деле она всегда помогала без малейших упреков в адрес невестки. Да еще муж. Он считал, что когда семья на даче, необходимо привозить провизию. Поэтому выходные у мужа на даче всегда превращались в маленький праздник изобилия. В городе же он напрочь забывал о выполнении семейной продовольственной программы и из еды приносил только то, что давали с кануна. А канун в священнической семье – это отдельная песня. Это булки, печенье, хлеб, да иногда крупа с макаронами.
Настя вспомнила, как прошлой весной Великим постом сидели они совсем без денег. Занимать у соседей очень не хотелось, да и стеснялась Настя брать взаймы. К тому же после того как отдашь все долги, денег опять почти не остается, хоть снова одалживайся. Поэтому Настя предпочитала потерпеть. Просить у своих родителей она не могла, да и нечего просить у них. Отец – часовой мастер, мать – медсестра, и брат, нигде неработающий оболтус, сидит у них на шее. И вот прошлым постом, когда денег совсем не было, отец Сергий принес с кануна макароны, подсолнечное масло и банку зеленого горошка – удивительная редкость. Так и ужинали всей семьей в тот вечер – макароны с зеленым горошком, обильно приправленные подсолнечным маслом.