Бог не проходит мимо - стр. 26
Потекли скучные, однообразные дни. Лейла выводила Алену гулять во двор. Руслана она видела очень редко, и то мельком, он заезжал на один-два дня, а потом надолго уезжал. Зима подходила к концу, да и та была в этом году очень теплая, выпадавший несколько раз снег быстро таял. Лишь горы были покрыты белым одеянием, гордо подняв к небу остроконечные заснеженные вершины.
Стояли ненастные дни, моросили унылые дожди. Алена была в отчаянии. На прогулках Лейла наблюдала за ней издали, рядом никогда не ходила. Это несколько облегчало существование, Алена тяготилась присутствием своей хмурой надсмотрщицы и тихо ее ненавидела. Если у них все получится, эта неприятная тетка с темным лицом станет матерью ее малыша, и он никогда не узнает, кто на самом деле его настоящая мать. Они вырастят из него воина Аллаха, а если это девочка, выдадут замуж за подобие ее отца. Алена ненавидела этот дом-каземат, эти свинцовые горы с белыми макушками, почти всегда наполовину укутанные туманом, это бесконечно моросящее небо…
Как-то раз во время одной из прогулок Алена встретила еще одну обитательницу этого грустного места. Спускаясь по ступеням, она вдруг едва не столкнулась с инвалидной коляской. В кресле сидел ребенок, вернее подобие ребенка. Раскосые глаза смотрели в разные стороны, из полуоткрытого рта свисал язык. С уголков искривленных губ обильно текла слюна, скрюченные ручки плотно прижимались к кривому уродливому тельцу. Ребенок промычал что-то нечленораздельное и дернул маленькой недоразвитой головой в красной шапочке с помпоном.
Алена от неожиданности вздрогнула, чуть было не вскрикнув, но уже в следующий момент почувствовала на себе цепкий, полный ярости взгляд. Столько ненависти и злобы на одном лице она еще не видела. На нее в упор смотрела девушка с черными, как бездна, миндалевидными глазами. Она что-то прошипела по-чеченски, по всей видимости, какие-то ужасные проклятия, привычным движением ловко развернула коляску и быстро покатила ее вглубь сада. Алене стало плохо: что она сделала этой несчастной девушке? Эта встреча не выходила у нее из головы целый день. Этот бедный малыш ей кого-то очень сильно напоминал. Руслан! Ее осенило: «Он похож на Руслана, это его сын!».
Оправившись от шока, Алена присела на скамейку в саду. Она думала о ребенке-инвалиде, о том, что это сын Руслана.
Алена не помнила день, когда произнесла шахаду. Кажется, это случилось через неделю после того, как она сняла с себя крестик. Гуляя по мрачным аллеям, девушка пыталась восстановить в памяти тот день, но кроме того, что тогда Москва стояла в умопомрачительных пробках, ничего не могла вспомнить. Она была так переполнена любовью к Руслану, что запомнила только пробки: тогда он обнимал ее на заднем сиденье, а она обмирала от того, что была с ним рядом. Руслан, который обычно всегда сам был за рулем, в тот день взял своего шофера. Они сидели сзади, раскинувшись на шикарном кожаном сиденье. Он прижимал ее к себе, гладил руки, целовал волосы, и ей казалось – вот оно, счастье.
Затем ее мысли переключились на то, как они после свадьбы приехали в его дом под Нальчиком. Алена была бесконечно счастлива, ей казалось, что она словно в сказочном сне, которому не будет конца. Руслан умел создать атмосферу праздника. Алена вспоминала их романтические ужины на уютной веранде, сплошь увитой плющом, огромный плавательный бассейн, маленький прудик с золотыми рыбками, из которого вытекал веселый звонкий ручей, пересекавший сад, несколько ажурных мостиков, альпийские горки и даже настоящий, вечно напыщенный павлин со своей скромной серенькой павой… Вся эта райская сказка закончилась в один день – они уехали в лагерь. Руслан особо ничего не объяснял, Алена боялась спросить, почему и зачем они едут в горы. У нее было одно-единственное желание – всегда быть с ним рядом, и не важно, куда и зачем она с ним едет. Не важно, чем будет заниматься, только бы быть с ним, только бы любить его до безумия, до самоотречения.