Блюз поребриков по венам - стр. 40

– Да кто их поймёт, этих мужчин, – печально ответила Василиса.

– Молодой человек! Мужчина! Да, вы! – толстушка с картины посмотрела мне прямо в глаза, а я чуть от инфаркта не помер. Страшнее было только в палате, когда осьминог курил, но там это всё объяснялось побочкой от лекарств. А сейчас-то что?!

Даная Рембрандтовна начала допрос:

– Вот, вы любите каких женщин? Худеньких или в теле?

Василиса, переведя, наконец, на меня взгляд, хмыкнула, но не спешила разубеждать меня в безумии.

– Как этого зовут? – обратилась к ней картина.

– Клим. Клим… Иствуд, – ответила блондинка.

Вот, коза, даже фамилию мою не запомнила!

– Ооо, так вы наш? Заморский? Как приятно встретить истинного ценителя, – затараторила толстушка, переключая на меня внимание. – Так всё же вы каких женщин любите?

– Умных, – брякнул первое, что пришло в голову. А в голове было подозрительно пусто. Мысли в страхе перед дуркой разбежались по закоулкам сознания.

– Ох, на всех умных не хватит! Надо и нам, красивым, как-то личную жизнь устраивать, – сникла толстушка. – Но почему нельзя меня хотя бы одеть?

– Даная Рембрандтовна, мы уже говорили с вами и не раз на эту тему. Руководство отклонило ваше прошение.

– Тогда… тогда я развоплощусь! И картина без меня осыпется прахом и пылью! – решительно заявила тётка, снова укладываясь на лавку. Только выражение лица у неё стало злым и несчастным.

– А что? Может? – спросил я на ухо Василису, проникаясь угрозой шантажистки.

– Может, – она кивнула устало. – Но что я могу сделать?

А я что могу? Могу сдаться в дурдом сам. Вот приду и прямо с порога расскажу им про осьминога, картину и голоса, да… Могу сделать вид, что ничего странного не происходит. Тоже вполне себе вариант. А могу прижать к стенке Василису, мать её, Анатольевну и вытрясти из неё всю информацию: почему у меня глюки, что она мне подсыпала или уколола в ту нашу памятную пятницу? Или духи у неё с какой-то химией, что меня до сих пор штырит?

Ведь началось всё именно с её появления!

8. ГЛАВА 8. Особенности питерской экологии

ГЛАВА 8. Особенности питерской экологии

Василиса

Совсем я не ожидала встретить этого мужчину в музее. В баре, в тренажёрном зале, во дворе-колодце с пистолетом или бутылкой пивасика в руках! Но не в обители искусства. И уж тем более не застывшего перед картиной и прекрасно ВИДЕВШЕГО еë дух.

Пару недель назад, когда он попал в больницу, я сильно переволновалась. После купания возле Чижика-пыжика пришлось срочно ехать домой – переодеваться, потом – в офис и поднимать старые предсказания сфинксов.

Мы с Надькой перерыли все записи, нашли тринадцать вариантов предсказанного Апокалипсиса, и все начинались с того, что убьют видящего.

Но один видящий на моей памяти уже умер, а конец света нам так и светит. К тому же Клим остался жив, поэтому я очень возмущалась Надькиной паникой из-за которой мне пришлось менять телефон и костюм.

И отказалась идти к следователю в больницу, за что Дракон лишил меня премии.

Ещё пару минут полюбовалась на огромные серые глаза, полные ужаса и натурального безумия, прикинула, что Клим скорее руку себе отрежет, чем в видениях признается и добровольно в СМАК придёт, а в ближайшее время вообще может начать психовать и портить картины. Я заволновалась и подошла к мужчине:

– Клим Анатольевич, позволите с вами переговорить?