Блог Бабы Яги. Путь в железных сапогах - стр. 34
– Я в смятении, Яга, – призналась она. – Людская молвь доносила до меня еще в деревне, что он ест не только в таверне, да и про особую диету он сам говорил. Одно дело – досужие разговоры глупых девок из прислуги, другое – самой видеть: я глядела из окна, когда он… он… Была душа – и боле нет, а ведь это дух какой-то заблудшей по глупости. Неправильно это, совсем не по-человечьи. Заслужила ли она подобное? Кем стану я, оставаясь рядом с ним, под одной крышей, за одним столом?
– Хочешь уйти? – спросила я прямо.
Она ведь праведница с мечом, ради правого дела и зубы выбьет, и целую семью в заложники возьмет. У Настасьи свои принципы и видение жизни, я ее вряд ли смогу переубедить, что бывает не только черное и белое, а тут еще праведницу наставляет не просто неподходящий человек, а целый демон. Хотя, если честно, выбор у нас есть. С тем же успехом для воинских навыков я могу отправить ее на учение к трем богатырям, и такая мысль посещает меня все чаще.
– Нет, – буркнула она, бросив на меня быстрый взгляд.
Да, ей важна клятва. Потом девушка перевела взгляд на Кощея, усиленно делавшего вид, что его уши не переехали на затылок, вздохнула и просветлела лицом. Интересная мотивация остаться.
– Мне следует подумать, что делать дальше. Нечистое это – души людские будто щи хлебать, – вновь посуровела богатырша.
Мыслимо ли – в шестнадцать лет быть настолько взрослой! Другой мир – другие правила. Я в шестнадцать не имела и толики ее уверенности в своих взглядах на мир, да и менялись они раз в месяц.
Развалины приближались, но я ошиблась – это был одиночный камень в несколько моих ростов. Изольда без предупреждения уселась на земле, спрятав лапы, и, похоже, никуда идти в ближайшее время не хотела. Я не ожидала почувствовать неуверенность собственного дома.
– У нас новое приключение? – вздернул бровь Кощей.
Настя прошлась по периметру, оглядываясь, и за углы избы заглянула. Я проковыляла следом – нога противно ныла, – наверное, ударилась и не заметила. Картина открывалась до боли знакомая, такая из детства, родная, от которой и правда нужно ожидать приключения.
Чудна́я наша компания стояла на развилке трех практически поглощенных пустошью дорог, у огромного камня, поросшего мхом и вьюнками, от которых остались одни иссохшие паутинки. Надписи, выбитые на камне, терялись в этих зарослях. Казимир не церемонясь смахнул и соскреб все, что мешало. Почесал рога…
– Серьезно? Чтоб мне до конца дней одним тунцом питауться, – покачал головой Бальтазар.
– Осторожнее с желаниями, – фыркнул конь.
Полустертая от времени витиеватая надпись гласила… Пока я, прищурившись – будто это поможет, – разбирала буквы, нас всех порадовала моя телохранительница.
– Направу ехати – коня потеряти, женату быти, – тихо, стеснительно, по слогам почитала Настасья. – Пряму ехати – живу не бывати: нет пути ни прохожему, ни проезжему, ни пролетному. Налеву ехати – богату быти.
Девчонка-то молодец! Грамоту освоила, горжусь.
– Направо нам не надо, – фыркнул Морок.
– Налево тоже – здесь нищих нет, туристы класса люкс собрались, – потер ладони Каз и, скривившись, снова кашлянул в кулак. Лучше ему не становилось.
– Дайте угадаю – нам прямо. – Кощей искренне радовался. – Живых здесь меньшинство.
– Дурак! – пискнул мыш.
Огибать вещий камень и мчаться навстречу очередной смерти никто не спешил. Казимир вычищал буквы от скопившейся грязи, когти противно скребли о камень, как в фильме ужасов. Картину дополняли его черные разводы на коже – они как будто слегка двигались, а сам он выглядел напряженным. Кощей задумчиво смотрел вдаль.