Близость оборотня - стр. 23
Чем дольше мы здесь жили, тем больше мне казалось, что наша прошлая жизнь осталась там, где ей и место – в прошлом. А это значит, что нас никто не найдет и пора выстраивать новую жизнь – по кусочкам, по кирпичикам.
Тем более сейчас, когда мой малыш заговорил.
Заговорил!
С полугода врачи ставили нам отставание в развитии.
А Энку уже пять лет.
«Я победил» - это его первые слова, которые он произнес. Произнес после того, как провел время с этим человеком…
От боли виски снова запульсировали – каждый наш день состоит из такого количества решений, в которых нужно не ошибиться, а мне…Мне нужно принимать решений вдвое больше, если не втрое. Какое-то странное ощущение затягивающейся на шее удавки, которое появилось еще вчера, никак не хотело проходить, и постепенно все росло, росло, разрасталось и укоренялось в мозгу, да так, что, казалось, я уже чувствовала на шее движение шершавого корабельного троса…
Едва прохлада дороги закончилась, я поняла, что это ощущение надвигающейся беды возникло не случайно, если вообще было связано с нами.
У первого же дома стояли трое мужчин. Лица напряженные, за плечами – охотничьи ружья.
— Не будем ждать парней, идем по квадратам, — слышу я обрывок разговора.
— Доходим до ручья, а там вдоль побредем, — отзывается второй голос.
Мы с Энком переглядываемся, чувствуется, что речь идет не о простой охоте.
И тут же получаем ответ на свой не заданный вопрос – по пыльной тропинке сбоку большого дома бежит невысокий мальчишка. Поравнявшись с нами, он делает большое круглые глаза и шепчет нам новость, которую мы точно не ожидали услышать ранним солнечным утром:
— Слыхали? Сын у кондитерши пропал!
— Как – пропал?
— Как – как? — подбочинившись, он продолжает: — ну как дети пропадают? На улице – следы волка, в доме – никого, дверь нараспашку.
— А давно мальчик-то пропал?
— Ищут уже несколько часов!
— Хватит болтать! — окликает его один из мужчин, оставшийся позади, и мальчишка, спохватившись, бежит вперед, к ним.
— Рацию! Рацию забыли! — кричит мальчишка, догоняя мужчин. И, обернувшись, шепчет громко: — Только про волка никому не говорите, а то мать мне уши вывернет!
Я киваю.
Волк…
Волк…
Пропажа ребенка…
Оборотень…
Если оборотень появился в деревне…
Я сильнее сжимаю ручку маленького Энка.
И в этот момент отчаянно чувствую свою слабость. Мне хочется защитить его, спасти, так, как это было, когда он еще жил и развивался у меня под сердцем. Мы снова оказываемся под стрелой.
Как только мы доходим до оружейной лавки, становится ясно, что вся деревня стоит на ушах – люди собираются в группы и идут по секторам, чтобы искать пропажу. Это не рядовое событие – мальчик явно непросто пропал, потерялся или заблудился. В лицах людей читается страх, опасение и предчувствие перемен.
Все понимают: если в деревню пришел оборотень, за ним придут охотники, а это значит, что не поздоровится никому…
— Одамин! — от собственного имени едва не впадаю в панику, поддавшись общему нервозному состоянию.
Это Шогаши. Но я не сразу узнаю мужчину: седой бороды нет, вместо них – усы, и те немного подкрашены краской, вместо привычной уже банданы – синяя новая бейсболка, рубашка полурастегнута, открывая вид на сильные руки и мощную шею. Он явно выглядит не на свой возраст, намного лучше – моложе, задорнее. В глазах – темный блеск, он также озабочен будущей погоней.