Близнецовые пламена - стр. 8
Ну конечно, как же я с самого начала не догадалась!
Мой друг родился в маленьком греческом селе на юге Грузинской ССР и практически всё своё детство провёл там. Лишь недолгое время ему удалось пожить в Тбилиси, а затем его семья переехала в Ростовскую область. Естественно, и ему хотелось пожить в родных краях хотя бы после своей смерти. Только он, в отличие от меня, испытывал тоску по малой родине. И я тосковала, только не по тому убогому серому городишке, в котором меня угораздило родиться, а по Олянку – родному селу Эвклидиса.
– Мы должны туда заехать! – безапелляционно заявила я. – Там ведь есть души? Я хочу пообщаться.
Эвклидис исполнил мою просьбу и свернул с трассы на просёлочную дорогу. Далее мы ехали в молчании.
– Напугал я тебя, да? – вдруг спросил он.
Дорога настраивала на размышления.
– Что?
– Ну, в смысле, когда проявил себя в твоей жизни.
– Да нет… – ответила я.
– Напугал же, сам вижу. Но как было иначе поступить…
Я внимательно посмотрела на него, а затем отвернулась к окну, созерцая проносящийся мимо пейзаж.
– Знаешь, в некотором смысле это было… жёстко. Но я рада, что ты пришёл в мою жизнь, – задумчиво ответила я.
В моей памяти тут же начали всплывать картины того страшного года, на протяжении которого со мной происходила трансформация. Я его пережила!
– Извини. Но по-другому ты бы ничего не поняла.
– Да, я знаю, – ответила я.
Мы подъезжали к маленькому посёлку. Дома в нём располагались далеко друг от друга. В первых трёх никто не жил. Но вскоре мы увидели одинокого пастуха, которого я заметила ранее. Человек расположился под деревом и наслаждался видом прекрасной природы, время от времени посматривая на стадо, пасущееся неподалёку.
– Это старик Одиссей – мой сосед, – сказал Эвклидис.
– Старик?
– Ну, у него было такое прозвище при жизни.
На вид ему было не больше тридцати. Он действительно оказался соседом Эвклидиса. Жил через дом от него в Олянке.
– Славный был дядечка. И есть, собственно. Всегда при случае угощал нас, соседских мальчишек, конфетами. Помогал, если требовалась помощь, иногда даже брал с собой на пастбище. Воспоминания о нём остались самые приятные.
Эвклидис заулыбался, вспоминая о своём детстве. Наверное, счастье между нами распределилось неравномерно: его детство оказалось счастливым на 100процентов, моё же принесло мне немало горечи. Я родилась в бедной семье, хоть родители и старались сделать так, чтоб я ни в чём не нуждалась, всё равно жилось нам тяжело. Я росла скрытным ребёнком. Дети постоянно издевались надо мной, и каждый день в школе являлся для меня адом. Я сменила три учебных заведения, но всюду повторялось одно и то же. Братьев и сестёр у меня не было, даже двоюродных, друзей тоже, поэтому всё детство я испытывала тотальное одиночество и заброшенность и постепенно смирилась с таким распорядком вещей. Эвклидис стал моим единственным другом за всю жизнь. Мы с ним были как две противоположности. Оно и немудрено, ведь части одного целого обычно так не похожи друг на друга.
Эвклидис всегда был, как говорится, душой компании, и благодаря своему оптимистичному и жизнелюбивому характеру постоянно находился в центре внимания. У него была куча друзей, своеобразная свита, среди которой одиночество никогда не посещало его сердца. Он даже не знал такого слова, как одиночество. Его лёгкий, жизнерадостный характер, природное обаяние и харизма притягивали к себе, заставляя окружающихстремиться войти в круг его близких друзей. Он был добрым, отзывчивым, честным, но при этом мог проявить внутренний стержень и добиться своего. Эвклидиса любили и уважали как его друзья, так и его враги.