Близнецовые пламена - стр. 21
9
Эвклидис рассказывал, что мёртвые тоже могли занимать эту должность. Жаль, у меня так и не хватило духу спросить, кто мой ангел-хранитель.
Кураторы, ангелы-хранители, агитаторы, жнецы, проводники – думаю, я начала хоть немного, но понимать систему устройства мира Посмертия. Он больше не казался мне таким уж чуждым, хотя я провела в нём всего месяц. Мне хотелось его изучать, жаль только, времени у меня оставалось немного. Сколько именно, мой друг не сообщал, чтобы не расстраивать меня, но я ощущала, что каждый день мог стать последним.
После Нью-Йорка нас ждал Рим. Ни я, ни Эвклидис так и не поняли, почему оказались именно в нём. Собрание кураторов к тому времени уже закончилось, поэтому нас снова ожидал пустой город.
–А бывают выдуманные города? Какие-нибудь инопланетные? – от нечего делать спросила я, когда мы бороздили путь от Рима до следующего пункта назначения.
–Я таких ни разу не видел.
Эвклидиса позабавил мой наивный вопрос.
–Конечно, на других планетах ведь нет жизни…
–Её достаточно и на одной.
Но вся необъятная Вселенная всё-таки не шла ни в какое сравнение с масштабами мира Посмертия. Он не подчинялся законам физики и геометрии, а потому и измерить его физически не представлялось возможным, но он вмещал в себя территории, гораздо большие по объёму, чем всё космическое пространство! Это было так удивительно! Я не переставала восхищаться мощью Творца, создавшего всё это великолепие.
А после Рима мы неожиданно оказались в Санкт-Петербурге, и там нам удалось встретить небольшую группу душ. И снова я смогла объяснить выбор города тем, что когда-то в юности мечтала жить в Питере, и, посетив его однажды, сразу же влюбилась в его старинные улицы с аккуратными каналами и вечно хмурое небо над головой. Но в итоге я всё-таки выбрала Москву.
Души поприветствовали нас. Это было какое-то собрание по интересам в одном из парков, мимо которого мы проезжали. Но я, как ни пыталась, так и не смогла вникнуть в цели этого собрания. Ладно, кураторы собирались, чтобы обсудить важные дела по работе со своими подопечными, родственники посещали друг друга по понятным причинам, но те люди будто встретились случайно. Там был пират из восемнадцатого века, продавщица обувного магазина, физик-ядерщик и жрица какого-то древнего культа ацтеков. Понятное дело, теперь все они давно жили в двадцать первом веке, который наступил и в мире Посмертия, выглядели по-современному, однако же я всё равно так и не смогла понять, какие у них могли быть общие интересы.
Они что-то рисовали красками на клочках кожи и дерева, и эти разноцветные кляксы я уж никак не могла принять за картины. Я так и сказала, что я писатель и пишу книгу о мире Посмертия, и попросила их рассказать свои истории. Поочерёдно выслушала каждого, не перебивая, не осуждая и тем более не насмехаясь. Я выказала всё своё уважение людям, жившим до меня и, очевидно, имевшим гораздо больший опыт, чем мой собственный.
Тот пират, его звали Том, вынужден был ступить на эту греховную стезю после того как банк отобрал у него и его семьи всё имущество. Долгое время он скитался по морям, грабя корабли, чтобы выжить. Отправлял деньги своей семье и в итоге попал в рабство к диким народам Мадагаскара, где его едва не съели каннибалы из племени Жука. Чудом ему удалось бежать. Он добирался домой в грузовых трюмах, пока не был схвачен полицией в одном из портов. Его приговорили к расстрелу, но в последний момент смертную казнь заменили на пожизненную каторгу, где он прожил ещё семь лет и умер от воспаления лёгких и истощения организма.