Благословите женщину. Идеал женственности - стр. 14

Во времена блаженного Иеронима еще помнили могилу Мариам: ее указывали близ Петры, на восточной стороне от Мертвого моря.

Когда народ Божий склонялся перед чужими богами, даже среди язычников находились женщины, принимающие в сердце истинного Бога. Такова была моавитянка Руфь.

Некто Елимелех из Вифлеема в голодное время отправился с женой и двумя сыновьями из своего родного города на поиски лучшего места. Он направился за Иордан. Там, за пустынными берегами Мертвого моря, к югу от Арнона, раскинулась долина с тучными пастбищами: это были поля пастушьего народа – моавитян.

Елимелех привел в этот зеленый уголок свою семью, но вскоре умер, оставив вдову Ноеминь. Оба его сына женились на моавитянках, Орфе и Руфи, но через десять лет умерли, не оставив после себя детей. Ноеминь осталась с двумя молодыми вдовами-невестками. Она почувствовала, что единственной опорой, которая могла поддерживать ее существование, было ее отечество.

Услышав, что «Бог посетил народ Свой и дал им хлеб» (Руфь 1, 6), она решилась оставить землю Моавитскую и идти на родину. С ней пошли и невестки. Ноеминь знала по опыту, что такое быть одинокой среди чужого народа в чужой стороне. Она стала упрашивать невесток возвратиться к матерям и выйти замуж. Уют семейной жизни мог исцелить их разбитые и страдающие сердца.

– Да даст вам Господь, – говорила Ноеминь, – чтобы вы нашли пристанище каждая в доме своего мужа (Руфь 1, 9).

Орфа возвратилась, но Руфь осталась с Ноеминью. «Вот, невестка твоя возвратилась к народу своему и к своим богам; возвратись и ты вслед за невесткою твоею» (Руфь 1, 15). Но ни слова Ноемини, ни пример Орфы не поколебали твердости молодой женщины. В Господе того народа, к которому принадлежал ее муж, она видела Бога более великого, чем боги Моава.

Ноеминь уступила, не в силах противостоять преданности невестки.

Вдовы дошли до Вифлеема. Ноеминь оставила отеческий город во время голода, а возвратилась в год урожайный. Но возвратилась она, некогда богатая женщина, с пустыми руками.

Было начало весны, начиналась жатва ячменя.

– Пойду я на поле, – сказала Руфь Ноемини, – и буду подбирать колосья по следам того, у кого найду благоволение.

– Пойди, дочь моя! (Руфь 2, 2) – отвечала ей Ноеминь.

Руфь пошла на поле, принадлежавшее Воозу, одному из жителей Вифлеема, и стала собирать оставшиеся колосья.

В это время подошел Вооз. Вид Руфи поразил его: по ее целомудренному и юному лицу он решил что перед ним юная девушка. Вооз, спросив у своего слуги, кто эта девушка, посоветовал ей не ходить на чужие поля, а подбирать колосья на его поле, слугам же приказал не препятствовать ей.

Удивленная Руфь спросила, что означает такая милость.

Вооз отвечал:

– Мне сказано все, что сделала ты для свекрови своей по смерти мужа твоего, что ты оставила твоего отца и твою мать и твою родину и пришла к народу, которого ты не знала вчера и третьего дня; да воздаст Господь за это дело твое, и да будет тебе полная награда от Господа Бога Израилева, к Которому ты пришла, чтоб успокоиться под Его крылами.

Руфь сказала:

– Ты утешил меня и говорил по сердцу рабы твоей, между тем как я не сто́ю ни одной из рабынь твоих (Руфь 2, 11–13).

Вооз пригласил Руфь разделить с ним трапезу. Он сам подал ей молодые поджаренные зерна, которые, пока не сделались сухими и твердыми, были одним из самых лакомых блюд на Востоке. Немного поев, Руфь остаток сохранила для свекрови.