Бист Вилах. История одного Историка. Книга первая - стр. 38
А что же гости? Те, кто выжил, очевидно, уже разбежались по городу и сейчас кричат о случившемся на каждом перекрестке. У крыльца люди Мещанова обследовали раненых. Дюран уже сидел перевязанный и с совершенно опустошённым видом. Правая рука основательно перемотана. «Надо же, каков Мещанов! – ухмыльнулся Дариор. – Нет, это определённо не железнодорожник! Скорее уж глава мафии».
Внезапно из зарослей кустарника появился Мортен. Лицо его исказилось от ярости. Это состояние комиссара было историку хорошо знакомо, однако сейчас он чувствовал то же самое.
– Не хочу показаться навязчивым, – едва сдерживая подступающий гнев, зашипел Мортен, подходя вплотную к Мещанову, – но я требую разъяснений!
– Что я могу сказать? – невозмутимо отозвался Михаил Иванович. – Вам, полицейским, стоило бы проявлять больше инициативы.
– Простите? Я что-то не расслышал.
– Целая банда преступников нападает на мой дом у самой столицы, убивает кучу людей! – придав голосу тон негодования, вскричал Мещанов. – Вы, ажаны, должны следить за безопасностью своих граждан! А преступники настолько обнаглели от безнаказанности, что нападают на людей чуть ли не посреди Парижа! Хорошо, что моя прислуга оказалась вооружена! А то, простите…
– Нет уж, это вы меня простите! – Мортен чуть не задохнулся от такой неслыханной наглости. – Я не представляю, что здесь произошло! Но вы, очевидно, знали о предстоящем покушении и были к нему готовы! Я уж не говорю о незаконном хранении оружия в вашем доме. Всего доброго, от души благодарю за воистину прекрасный раут, мне пора в участок!
С этими словами комиссар отвернулся и зашагал по направлению к выходу, где всё ещё стоял автомобиль лейтенанта Банвиля, однако двое «садовников» встали на его пути. Очевидно, Мортен, недолго думая, пустил бы в ход кулаки и даже ноги, но голос Мещанова остановил его:
– Не торопитесь, комиссар. Я готов простить вам вашу неосмотрительность, если вы и ваши люди ни словом не обмолвитесь об этом происшествии.
Глаза Мортена стремительно поползли на лоб. Он попытался что-то возразить, но, кажется, потерял дар речи от такой безумной наглости. Поэтому в разговор поспешил вмешаться Дариор:
– Что это значит, господин Мещанов? Не хотите ли вы, чтобы мы покрывали это преступление?
– Именно, – без тени смущения кивнул Михаил Иванович. – Всё, что случилось здесь, касается только меня, и я не хочу, чтобы слухи об этом выходили за границы моего шато.
– Да вы с ума сошли! – не выдержал Дариор. – Перестрелка вблизи Парижа! Десятки жертв! Даже если мы умолчим о случившемся, то об этом так или иначе узнает весь город! Разбежавшиеся гости наверняка подняли на уши всю округу. Родственники убитых сделают всё, чтобы о происшествии стало известно. Да и потом, соседи наверняка слышали перестрелку.
– Вы видите соседей? – глумливо усмехнулся Мещанов, однако его глаза по-прежнему светились стальным хладнокровием. – Я живу в отдалении от других домов. Никто ничего не слышал. Что касается гостей, то они тоже не так просты и прекрасно знают, что для их же безопасности не стоит поднимать шум. Так что единственными разносчиками информации остаётесь вы.
– Министр? – исчерпав аргументы, воскликнул Дариор.
– Делайте, что вам говорят, – обречённо вздохнул раненый Дюран. – И прикажите молчать Банвилю! Так будет лучше для всех.