Беззаботные годы - стр. 47
– Напрасно ты так тяжело нагружаешь поднос, Дотти! А если уронишь и перебьешь все?
Но каким бы ласковым тоном ни обращались к ней, вид у Дотти всегда был испуганный. Айлин считала, что она тоскует по дому, потому что помнила, каково пришлось ей самой, когда она впервые поступила в услужение: каждую ночь она лила слезы, а днем в любую свободную минуту садилась писать письма, но мама на них не отвечала. Вспоминать эти времена она не любила. Но так или иначе, все мы через это прошли, думала она. В конце концов, все только к лучшему. Она зашла в кухню, посмотреть время. Половина первого, надо поторапливаться.
Миссис Криппс бесновалась в кухне: что-то яростно мешала, то совала противни в духовки, то вынимала обратно. Половина кухонного стола была заставлена мисками, кастрюлями, мешалками для теста, терками и пустыми кувшинами, и все они дожидались очереди на мойку.
– Да где же эта девчонка? Дотти! Дотти! – Под мышками кухарки расплылись темные пятна, отекшие щиколотки выпирали над верхом черных башмаков. Она зачерпнула что-то деревянной ложкой из водяной бани, приложила к ложке указательный палец, облизнула его и схватилась за солонку. – Айлин, ты не поищешь ее? Здесь пора убрать, да и печка еле греется, давно пора подбросить… не знаю, что они нынче кладут в кокс, право, не знаю! Так что пусть поспешит, если ей известно такое слово.
Дотти с мечтательным видом обходила вокруг стола, кладя возле очередного прибора вилку, затем нож и ложку. После каждого движения она замирала, шмыгала носом и глазела в пустоту.
– Тебя миссис Криппс зовет. Со столом я закончу.
Дотти затравленно взглянула на Айлин, вытерла нос рукавом и убежала.
Айлин услышала, как девушки смеются и болтают с мистером Тонбриджем, который привез покупки из Бэттла. Вот сами бы и накрыли на стол, а она помогла бы мистеру Тонбриджу. Ей лучше известно, что куда поставить, в отличие от Пегги или Берты. Но не успела она убрать сливочное масло, сливки и мясо в кладовую, а минеральную воду – к себе в буфетную, как миссис Криппс приготовилась подавать на стол. И пришлось бежать через кухню и зал в столовую, зажигать спиртовки под подогревателями для блюд на буфете, потом обратно в зал, бить в гонг, подавая сигнал к обеду, и снова в кухню, где блюда и тарелки уже были расставлены на большом деревянном подносе. Ей едва хватило времени вернуться и расставить всю эту посуду, прежде чем хозяева вышли к обеду.
Четырьмя часами позже прибыли почти все: взрослые пили чай в саду, а дети вместе с няней и Эллен в зале. Приехали на трех автомобилях, Эдвард выгрузил чемоданы, и Луиза перенесла в холл свой – он был ужасно тяжелый. Тетя Рейч поднялась вместе с ними, чтобы показать, где чья комната. Она пыталась помочь Луизе с чемоданом, но Луиза не позволила: все знали, что у тети Рейч беда со спиной, что бы это ни значило. Обрадовавшись, что ее поселили в Розовую комнату, Луиза захватила кровать у окна, ведь она приехала первая. А потом увидела раскладную койку и поняла, что Клэри будет спать в одной комнате с ней и с Полли. Вот досада, потому что хотя Клэри двенадцать (как и Полли), она как будто намного младше, и с ней, в общем, не очень-то весело, вдобавок надо быть с ней ласковыми, так как ее мама умерла. Ну и ладно, все равно здесь замечательно. Луиза распаковала свой чемодан настолько, чтобы вытащить бриджи для верховой езды и прокатиться верхом сразу после чая. Лучше уж выложить их сразу, потому что если ее застанут во время поисков, то обязательно скажут прекратить и отправят заниматься чем-нибудь другим. Три ситцевых платья, которые заставила ее взять мама, она повесила в шкаф, остальные вещи запихнула в комод. Все, кроме книг, которые аккуратно сложила на столике возле своей кровати. «Большие надежды» – потому что мисс Миллимент задала ее на каникулы; «Разум и чувства» – потому что она не перечитывала ее почти целый год; забавную старую книжку под названием «Большой-большой мир» – потому что мисс Миллимент рассказывала, как в