Безупречное столкновение - стр. 25
– Когда ты увидишь его, то заберешь свои слова обратно.
– Звучит как угроза.
Усмехнувшись, Уэндел стервозно причмокивает.
– Поднимай свой зад и сделай то, что обещала. Если, конечно, не хочешь, чтобы твой кот остался в доме семейки Аддамс.
– Это запрещенный прием, и если на фоне вселения дьяволов информация обо мне ускользнула из твоих воспоминаний, напоминаю: моя фамилия Ганстьянс! – вскрикиваю я, подрываясь с кровати.
– Не забудь позвонить и рассказать, как все прошло.
– Пошла ты!
Скинув звонок под ее звонкий смех, приоткрываю один глаз и осматриваю спальню. Постель Даймонд аккуратно застелена, а все книги нетронуто стоят на полках. Пожав плечами, шумно зеваю в ладонь и, прихватив косметичку в одном из чемоданов, которые я все еще не разложила после приезда, направляюсь в ванную комнату.
Душ, первые попавшиеся вещи, легкий повседневный макияж, а также рюкзак с книгой, которую я начала читать еще во время перелета, и вот я уже сворачиваю к линии греческих рядов, где располагаются дома братств и сестринств Йельского университета. Закрываю приложение с картой кампуса и, убрав телефон в задний карман джинсов, внимательнее осматриваюсь в поисках нужного общежития, который судя по координатам находится прямо у меня под носом. Остановившись у двухэтажного дома с натянутым баннером «Йельские бульдоги», шумно выдыхаю при виде клюшки и эмблемы хоккейной команды.
Малыш никто иной, как хоккеист. И конечно же, это значит, что он явно не ботаник, чье тело возможно прижать штангой. Скорее он широкоплечий самовлюбленный засранец, мышцы которого сокращаются так же часто, как сердца девушек рядом с ним. Нужно было догадаться, что друзья Брайана Маккейба равно парни с клюшками, разбрасывающие тестостерон, как дети конфеты после Хэллоуина.
Te metiste en esto!22
Стянув с запястья резинку и завязав волосы в высокий хвост, поднимаюсь по широкой лестнице и, сжав руку в кулак, громко, но неуверенно стучу в дверь, заостряя внимание на железной ручке с выгравированной мордой бульдога.
Этот ледяной замок отличается от других общежитий в греческих рядах. Никаких растений, кустарников или садовых гномов. Строгий минимализм в светлых тонах, панорамные затемненные окна, пустая терраса и грустный, цвета мокрого асфальта, почтовый ящик. На территории также располагается широкая парковка, на которой скучает старенький ржавый пикап бордового цвета с множеством стикеров в стиле underground. Барт Симпсон показывающий средний палец, наклейка группы Nirvana, несколько разбитых сердец разного цвета, надпись «Oh my god! They killed Kenny!23» и писающий гном – точь-в-точь любимый Боуи сумасшедшей Ханны Уэндел.
Прищурившись, я улетаю на десять месяцев назад, вспоминая, как по дороге в кинотеатр за мной ехал точно такой же пикап. Но это не пугает меня так сильно, как то, что владелец автомобиля родом из Миннесоты.
Святая Мария, этого не может быть!
Дверь за моей спиной открывается, и я резко оборачиваюсь, впечатываясь в загорелую и покрытую татуировками оголенную мужскую грудь.
Втянув воздух ртом, делаю шаг назад и подняв голову, застываю как любимый Аполлоний матери. Джеймс Харт. Парень, разбивший мне сердце на вечеринке Мичиганского университета. Он все так же красив, но в отличие от последней нашей встречи, выглядит немного иначе. Темные вьющиеся волосы заметно длиннее, на голове бордовая бандана с множеством граффити-рисунков. В правом ухе брюнета два серебряных кольца, а маленький шрам на губе, который был запечатлен в моей памяти, из-за загара выглядит еще ярче.