Бездна - стр. 8

Я нервно дернулся, в прошлый раз он был худым и со злым костлявым лицом, таким в операх изображают Мефистофеля, помню и толстеньким гномом, но чтоб вот так по-детски закосить под викинга?

– Ты чего? – спросил я с подозрением.

Он пояснил совсем не по-отшельнически бодро:

– Всегда любил оружие. Видать, предки были варягами? Эта штука просто чудо!..

– Ну да, – ответил я с сомнением, – ага, чудо.

Он добавил:

– И, как говорят диванные знатоки, идеально сбалансировано. Вон смотри!

Он повернулся к каменной стене, между гранитными плитами зеленоватый мох или лишайники, кто их разберет, молодцевато размахнулся и швырнул свой двухпудовый томагавк.

Воздух затрещал, как под крыльями взлетающего сокола. Топорище дважды крутнулось в полете, стена вздрогнула от тяжёлого удара.

Острый клинок погрузился в камень на треть, рукоять гордо замерла под углом в сорок пять градусов.

– Тоже мне, философ, – сказал я с отвращением. – Что-то гавгамельничать стал.

– Гавгамельничать?

Я пояснил:

– Чую, скоро лупать скалу пойдёшь.

Он с широкой улыбкой, похожей на оскал Кощея Бессмертного, протянул мне топор.

– Попробуй! Ощути древний вкус радости викинга!..

– Это же индейцы швыряли, – напомнил я. – Тамагочи!

Он отмахнулся.

– Они бросали лёгонькие томагавки, а это настоящий боевой, можно проламывать стальные панцири. Такой даже викинги далеко не бросят, но мы покрупнее тех лохматых дикарей.

Я взял топор, взвесил в руке, от нас до стены не больше двадцати шагов. Расстояние не слишком, нужно закручивать рукоять сильнее, чтобы на два оборота, или же бросать на один, но тогда без нажима в момент выпускания рукояти из ладони.

– Ну! – сказал он подбадривающе.

Я прицелился, задержал дыхание и бросил быстро и резко. Топор пронесся залопотал, распарывая воздух, сотрясательный удар в стену, замер рядом с топором Казуальника, только рукоять задрана к потолку чуть выше.

– Классно? – спросил он живо.

Я сказал с сомнением:

– Ну на любителя…

Он сказал с ликованием:

– А я вот чую просто зверячий азарт!.. Адреналин из ушей!.. А всё так просто, да? Умели люди жить и радоваться.

Я промолчал, мой топор всажен в стену на половину клинка, бросал с силой, а рукоять задрана даже хвастливо, хотя вообще-то с моим счастьем топор должен был бы удариться либо обухом, либо вообще топорищем и упасть на покрытую каменными плитами землю.

– Красиво, – признался я, – я к тебе по важному поводу. Ты ещё помнишь, в каком обществе состоим?

Он ухмыльнулся.

– Всё ещё состоим?

– Всё ещё, – подтвердил я серьёзно, – уже завтра можем приступать. Поступил сигнал.

Он охнул, даже отступил на шажок.

– Серьёзно?

– Серьёзнее некуда, – ответил я и ощутил, что голос за долгое время прозвучал не торжественно, а почти пафосно. – Наконец-то!.. В общем, жду. До завтра!

Пространство послушно раздвинулось, я ступил в щель, успел увидеть краем глаза, что топоры в стене исчезли, а две глубокие трещины затянулись моментально.

Просто солипсизм какой-то, мелькнуло раздражённое. Скоро снова поверю, что всё за спиной исчезает, когда не смотрю, а появляется, как только поворачиваюсь.

В детстве, помню, даже старался поймать этот момент врасплох, резко оборачивался, но никогда не удавалось, и злился, представляя, как хохочут Те, Кто Сверху, наблюдая за такими наивными попытками.